Теобальд из Динабурга: жандарм, драматург и создатель латгальского театра

Василий Алексеевич долгие годы являлся высокопоставленным спецслужбистом — он состоял во вселяющем тогдашнему обывателю трепетное почтение Жандармском корпусе. Но у этого "пса режима" была и другая жизнь, параллельная — в ней он являлся актером, писателем, драматургом, собирателем сказок. В этой второй жизни посвященным он был известен под именем Теобальд.

Как появился первый русский театр в Латгалии

Обладатель столь разносторонних дарований появился на свет в городе Вильно 19 ноября 1818 года. Будущий латгальский жандарм–драматург принадлежал к древнему рыцарскому роду, корни которого теряются в Силезии XII века. Кстати, дед Василия Андреевича — Алексей Карлович фон Роткирх — был мужем родственницы великого русского поэта Софьи Абрамовны Ганнибал. Учился юный Вася в Киеве, окончил там гимназию. В 1837–м поступил юнкером в армию и был направлен в западные губернии Российской империи.

С 1849 по 1857 год Василий служил в Динабургской крепости, выстроенной при одноименном городе (ныне Даугавпилс). Чем было заняться молодому плац–адъютанту в скучном уездном городке? Многие господа офицеры, заеденные провинциальной скукой и бытом, искали отдохновения в гулянках, кутежах, в различных пьяных проделках. Но не таков был юный Василий Алексеевич. Обнаружив в себе литературный талант, он в свободное от службы время с удовольствием брался за перо.

Благо показать свои успехи молодому дарованию было где. Как он сам написал спустя много лет в своих "Динабургских воспоминаниях", "до сооружения нынешняго театральнаго здания, заезжия в Динабург театральныя труппы, под антрепренерством известных в то время Клокоцкаго, Вержбицкаго, Дроздовскаго и др. давали представления свои, так же, как и в других городах, в сараях, приспособленных, кое–как, на живую нитку, и исключительно только на польском языке. Но вот, в начале 50–х годов был назначен командиром динабургскаго инженернаго арсенала полковник Николай Иванович Гагельстром, человек умный, образованный, энергичный и отличавшийся постоянною, кипучею своею деятельностью. Он до страсти любил театральное искусство и в любительских спектаклях нередко играл сам; был знатоком и любителем музыки и обладал бездною вкуса и изобретательности. Все, что он устраивал, было прекрасно и отличалось законченностью".

Энергичный Гагельстром нашел поддержку всем своим полезным предприятиям в лице тогдашнего коменданта Динабургской крепости Андрея Михайловича Симборского. "В голове этих деятелей родилась и созрела мысль устройства в Динабурге, на Новом Форштадте, постояннаго театра. Осуществление благой мысли не заставило себя долго ждать. Полковник Гагельстром, несмотря на массу своих служебных занятий по постройке трехколеснаго понтоннаго обоза, по системе Бираго, все свободное свое время посвящал постройке театра. Он чуть ли не все состояние свое — и кажется жены — убил как на сооружение здания театра, так и на поддержание его впоследствии на подобающей высоте", — вспоминал Василий Алексеевич. Сам он, кстати, руководил канцелярией вышеупомянутого Симборского — а потому об идее устройства театра узнал практически из первых рук.

Когда театр начал действовать, Роткирх стал писать для него "пиесы". Позже он вспоминал: "Я поставил на сцену несколько драматических пиес, переделанных мною из разных сочинений, именно: "Граф Монтекристо" — из известнаго романа Дюма; "Фрегат Надежда" — из повести Марлинскаго; "Лейтенант Белозор" — из повести его же; "Жидовку" — трагедию, переделанную из известной оперы Галеви. Последния две пиесы живут на провинциальных театрах доныне — стало быть ровно 30 лет. "Жидовка" была написана мною в бенефис г–жи Оберской, которая, выйдя замуж за г. Максимова, начала называться Оберскою–Максимовою. Н. И. Гагельстром не пожалел издержек на блистательную постановку пьесы в ноябре 1859 года, и она произвела фурор".

Литературные подвиги Теобальда

Свои пьесы Роткирх подписывал псевдонимом Теобальд — ведь столь легкомысленное занятие, как театр, для человека служивого казалось в ту пору неуместным. Интересно и то, что Роткирху пришлось защищать авторские права на созданные им произведения. "Каждый мало–мальски грамотный актер, убывая с динабургской сцены, списывал мою "Жидовку" для себя, переделывал ее на свой лад, прибавлял к заглавию слово или подписывал под нею свое имя и ставил на сцену. Так, между прочим, и муж Оберской, Максимов, извратил мой текст, прибавил к моему заглавию: "или казнь водою и огнем", подписался Воробьевым, и в этом виде пьеса перебывала несчетное число раз на каждой провинциальной сцене, особенно в северо— и юго–западных губерниях. Для восстановления моих авторских прав я вел долголетнюю борьбу, и во многих городах — антрепренеры это знают — я снимал пьесу со сцены даже в дни представлений. Но едва только в 1887 году, вступив в члены московскаго общества драматических писателей, я успел доказать оному, что я действительно автор "Жидовки", — сетовал Теобальд.

Во многом и его стараниями театр стал главной достопримечательностью Динабурга. "Тогда был самый цветущий период динабургскаго театра. Внутренняя отделка его была даже роскошна: бархат, золоченая бронза, хрусталь господствовали всюду; ложи в два яруса были устроены с изяществом, быть может, даже излишним. Вокруг театра разведен был хороший садик. Декорации выписывались из Варшавы, Москвы, из Петербурга от Роллера и частию писались самим Гагельстромом. Театр всегда был полон. Николай Иванович умел привлекать публику заманчивостью и разнообразием представлений. Он выписывал из Варшавы танцовщиц и разных знаменитостей музыкальнаго и театральнаго мира. Ухитрился даже поставить на небольшую сцену своего театра такия оперы, как "Волшебный стрелок", "Дочь второго полка", "Аскольдова могила", "Русалка" и др", — писал Роткирх.

По его словам, заслуга Николая Ивановича Гагельстрома состояла в том, что "он первый основал в Динабурге русский театр и поставил его на такую высоту, что ни одна польская труппа не осмелилась уже появиться в ополяченном Динабурге, потому что она не имела бы зрителей". Заслуги Гагельстрома отметил и генерал–губернатор Николай Муравьев, отправивший ему два благодарственных письма. "Н. И. Гагельстром оставался верен своей идее до самой смерти; он заведывал своим театром с тою же любовью и энергиею до самой кончины своей, последовавшей в 1883 году. Он умер генералом в отставке, и заведывание театром перешло на супругу его Матильду Егоровну Гагельстром", — делился Теобальд.

Параллельно с драматургической деятельностью Роткирх дебютировал в поэзии, анонимно издав в Варшаве сборник "Страшный гость. Литовская поэма, взятая из народных поверий" (1844). В книгу вошли выполненный Василием Алексеевичем перевод 4–й части драматической поэмы Адама Мицкевича "Дзяды" (первый перевод из драматической поэмы запрещенного в России автора и поэтому в книге не указанного), собственные стихотворения, переводы и перепевы польских поэтов Игнация Красицкого и Юзефа Игнация Крашевского.

Забавен и тот факт, что человек, который практически всю свою жизнь посвятил защите государственного строя, в молодости сам оказался жертвой государственной же цензуры — бдительные цензоры в 1854 году заблокировали выход в печать первого опыта Василия Алексеевича в прозе "Записки о Друскениках".

На склоне лет

Однако провинциальный драматург и поэт параллельно вел и другую жизнь. Поднимаясь по карьерной лестнице, он покинул Динабург. С 1861 года Роткирх — вице–директор Особой канцелярии по делам военного положения в Варшаве. Он играл важную роль в подавлении польского восстания 1863 года, что едва не вышло ему боком. В декабре 1863–го на Василия Алексеевича было совершено покушение — неудачное. В 1864 году он назначается дежурным штабс–офицером управления III округа корпуса жандармов в Варшаве, затем занимал высокие жандармские должности в Одессе, Могилеве, Минске.

С 1882 года Роткирх служил начальником Виленского жандармского управления. Проживая в родной Вильне, Василий Алексеевич писал воспоминания и рассказы, исторические общественно–политические и краеведческие очерки. Активно публиковался — по–прежнему под псевдонимом Теобальд — в журналах "Русский архив" и "Русская старина", в газете "Виленский вестник" и ежегодном "Виленском календаре". В 1890 году многие из своих очерков, ранее выходивших в периодических изданиях, он заново опубликовал в пяти книгах под общим названием "Воспоминания Теобальда". Кстати, Динабургу посвящен весь третий том этих воспоминаний. Что неудивительно — ведь, по словам Теобальда, годы в Динабурге стали счастливейшими в его жизни.

На склоне лет Василий Алексеевич углубился в изучение литовских мифов, стал собирать сказки и предания. Создание труда по литовской мифологии он считал своим патриотическим долгом. Сей труд, по его мнению, должен был стать ответом русской науки на многочисленные польские труды в этой области. К сожалению, рукопись "Полная литовская мифология и свод мнений различных писателей о ней" в семьсот с лишним страниц при жизни автора так и не была издана, увидев свет много позже. Однако же многочисленные статьи по литовской мифологии Василий Алексеевич публиковал и в "Виленском вестнике". Потом они были опубликованы под одной обложкой в книге "Литовско–языческие очерки" (Вильна, 1890).

Даже уехав из Динабурга, Роткирх продолжал живо интересоваться судьбой тамошнего театра. Какой горечью дышат эти его строки: "Театр существует доныне — и г–жа Гагельстром сдает его в аренду разным приезжающим в Динабург драматическим труппам. Но… увы! Теперь театр уже не то, что был прежде, когда высшия административныя власти края умели оценить и достойно вознаградить самую идею устройства в Динабурге русскаго театра. Нынешняя администрация, как губернская, так и уездная, не в состоянии подняться до высоты этой идеи и всячески тормозит русский театр; по словам г–жи Гагельстром, русская театральная труппа по несколько месяцев ждет в Динабурге разрешения на открытие спектаклей; но местные великие мира сего вдруг услыхали, что в Вене когда–то сгорел Ринг–театр, и вот, чтобы спасти от подобной же катастрофы и динабургский театр, начали, через час по ложке, предъявлять и к г–же Гагельстром разныя требования: сперва потребовали устройства какой–то особой лестницы, стоившей несколько сот рублей, потом сноса близ стоявшаго строения, пробивки девяти дверей и, без сомнения, губернский архитектор потребует еще перестройки крыши, несгораемых декораций, железной куртины, а быть может и перестройки самого театра или же переноса его за город. С подобною администрациею едва ли бы удалось покойному Гагельстрому устроить нынешний театр и заслужить благодарность губернатора Муравьева!"

Умер Василий Алексеевич в Вильне 22 ноября 1891 года, будучи генерал–лейтенантом. Похоронен на Евфросиниевском кладбище в Вильне — и могила его до сих пор окружена уважением литовцев, чтящих в нем одного из сохранителей своего бесценного культурного наследия. К величайшему сожалению, до нас не дошло ни одного достоверного прижизненного изображения Роткирха. Даугавпилсский краевед Светлана Кубасова отмечает, что литературное наследие Теобальда–Роткирха разбросано по многочисленным российским журналам и альманахам второй половины XIX века.

"Часть своих журнальных публикаций он позднее объединил в книгу, изданную малым тиражом и не рассчитанную на продажу. В наши дни воспоминания Теобальда–Роткирха стали библиографической редкостью, но переиздания отдельных их фрагментов, предпринятые Павлом Лавринцом и Эдуардом Мекшем в Вильнюсе и Иосифом Трофимовым в Даугавпилсе, позволяют сегодня ближе познакомиться с творчеством этого человека", — констатирует Кубасова.

Так может быть, когда–нибудь мы дождемся полноценного переиздания мемуаров Василия Алексеевича? Для всех любителей истории родного края это стало бы огромной радостью.

Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ.