Подорванный Прилепин 2 часа был у Собчак: Бог не фраер, все стали голые (ВИДЕО)

Писатель, обвиняемый Украиной в военных преступлениях - и несостоявшийся в РФ оппозиционный политик Захар Прилепин дал первое большое интервью после покушения: его автомобиль подорвали под Нижним Новгородом в мае прошлого года. Спустя почти три года после прошлого интервью Прилепин снова пришел к Ксении Собчак — поговорить о «мафии» и «отморозках» в российской культуре, Донбассе, разнице между войной в Израиле и специальной военной операцией и о реабилитации после теракта. «Фонтанка» посмотрела почти два с половиной часа интервью за вас и собрала основные высказывания Захара Прилепина.

Интервью с писателем записано в одном из реабилитационных центров Москвы, где он поправляет здоровье после майского покушения. Начинает Ксения Собчак с комплимента: «Выглядите вы хорошо». «Мама говорит, постарел, глаза грустные», — отвечает Прилепин и признается, что уже перестал маме фотографии отправлять.

— Вы будете моей мамой теперь. Будете мне комплименты говорить по утрам, — пошутил он.

До известных событий 6 мая Захара Прилепина, как он сам рассказал, пытались убить неоднократно, начиная с 2016 года — об этом ему сообщали спецслужбы. Поэтому по всем крупным городам писатель привык перемещаться с охраной, но тут он приехал в маленькую деревню Нижегородской области — «шесть домов, одна дорога». Как тогда казалось Прилепину, первую же группу, которая попытается на него напасть, тут же возьмут — отступать им будет некуда, поэтому об охране речь и не шла: «Засмеяли бы в деревне».

Дальше события 6 мая писатель вспоминает так: вспышка, выключение света, небытие и тут мгновенно включается сознание. «Со стремительной скоростью я сразу понял всё, что произошло. Я всё сразу понял. Я очнулся и сказал: "Господи, я всё понял, спасибо"», — вспоминает он. После взрыва он увидел рядом своего водителя и друга Александра Шубина «всего перекрученного» и сразу догадался, что он убит. Тогда Прилепин пополз в сторону лобового стекла, которое вылетело из машины целиком.

Его Audi Q7 подорвалась на противотанковой мине, заложенной «непосредственно под пассажира». По воспоминаниям Прилепина, колесо машины пролетело на 170 метров к соседке, а мотор вынесло в лес.

Предполагалось, что на пассажирском сиденье и будет ехать Захар Прилепин, но писатель отметил, что любит водить машину, поэтому с Александром Шубиным они периодически менялись местами. Факт того, что он выжил, сам Прилепин назвал волшебством и чудом. По его словам, всего было заложено две мины, соединенные проводом, и взорваться они должны были одновременно.

«Вторая мина бы убила меня, но она не взорвалась», — рассказывает писатель. Кроме того, мины были зарыты чуть ли не на метр, поэтому первая сила удара ушла в землю. «Я нашел во всем произошедшем... <...> какие-то вещи, которые, что называется, позволяют остановиться, осмотреться, почитать Священное Писание, почитать какие-то книжки важные», — вспоминает Захар Прилепин.

«Врачи сотворили волшебство», — подчеркнул он. «Я ударился головой от взрыва с такой силой, что у меня сломался позвоночник. Хотя у меня должны были сломаться и позвонки шейные, и всё остальное, и голова куда-нибудь улететь в грудь. Девять переломов ног, из них три открытых. Перелом груди, перелом ребер. Ну и еще там много всего. Огромные раны на ноге, что люди думали, что она отвалится у меня сейчас», — перечислил свои травмы Прилепин.

После взрыва его доставили в больницу, и изначально врачи пытались остановить операцию, которую нужно было делать немедленно. «Чтобы собрать консилиум, размазать ответственность, ну как всё водится», — рассказывает Прилепин. Но врач Александр Борисович сделал вид, что из Москвы до него не дозвонились и пошел оперировать. Во время первой операции удалось собрать ноги, даже «взорванную пятку, которой не было целиком», на еще нескольких операциях — уже позвоночник.

«Я ощущаю себя человеком, которого вернули в жизнь», — отмечает писатель.

О встрече со своим «убийцей», гибели товарищей и смерти

Александра Пермякова, который, по данным следствия, и подорвал машину, Захар Прилепин встретил за день до теракта. Как рассказал в интервью писатель, тогда он с дочкой и двумя собаками шли по лесу, а тут навстречу им двинулся незнакомый человек.

«Меня удивили две вещи. Он шел, это достаточно далеко было, метров там сто, и он свернул в лес. Само по себе это нормально, потому что две крупные собаки, и соседи или там гости стараются уйти с дороги, но это было слишком нервическое такое движение, как будто человек меня узнал лично», — вспоминает он.

Позже Прилепину предлагали встретиться с Александром Пермяковым на очной ставке, но тот отказался и рассказал Ксении Собчак, что и на суд идти на планирует. «Это слишком литературно. Встречусь, скажу: "Ты убил Сашу, моего друга…" Я писатель, но вообще, на самом деле, я военнослужащий. Я людей, которые стреляли в меня, в моих товарищей, пленных разнообразных, видел очень много в своей жизни. Ничего там судьбоносного не происходит», — поделился он.

На вопрос, не обидно ли, что машину пытался подорвать как раз «ваш донецкий парень», Прилепин ответил: «Слушайте, вся война происходит между нашими донецкими и нашими криворожскими, днепропетровскими и харьковскими парнями. У нас в батальоне, в моем полку служит очень много ребят, даже со Львова, с Киева есть ребята. <...> "Тихий Дон" перечитайте». Люди ходят туда-сюда», — подчеркнул он.

Погибший друг Прилепина Александр Шубин (с позывным «Злой») на прошлом интервью писателя с Ксенией Собчак признавался, что ему уже хватило боев в Донбассе, а «гражданская война» ужасна тем, что враг говорит на твоем же языке. Но, как подчеркнул писатель, «когда всё это началось, было безо всяких разговоров понятно сразу же мгновенно», что и он, и Александр Шубин уедут в Донбасс.

«Злой» собирался жениться: 4 мая они с будущей женой купили обручальные кольца. А 6 мая он мгновенно погиб в результате подрыва автомобиля. «Мгновенная смерть Саши в 30 см от меня... <...> забрала ощущение трагедийности этого перехода, трагедийности смерти как таковой. Стало понятно, что, во-первых, это происходит мгновенно, во-вторых, по сути, это безболезненно», — вспоминает Захар Прилепин.

Как подчеркнул писатель, с 2014 года он потерял многих близких друзей и товарищей. В их числе и Владлен Татарский, и Дарья Дугина, а также бывший глава ДНР Александр Захарченко и военные Владимир Жога, Арсен «Моторолла» и Михаил Толстых («Гиви»).

При этом Захар Прилепин признается, что желания мстить у него не было, а сама месть ничего не дает. «Что ты сделаешь, если ты придешь и начнешь бить его ногами как в одном недавнем видео? Тебе легче станет?» — подчеркнул он, отсылаясь к громкому случаю избиения Никиты Журавеля Адамом Кадыровым.

На вопрос Собчак, стоила ли потеря близких того, за что идет борьба, писатель ответил, что стоила.

О реакции на теракт и пацифистах

«Очнулся в больнице после искусственной комы — тут же открыл. Может, не тут же, телефона-то не было моего. Попросил своих ребят купить мне телефон, подключить меня к «Телеграму». Почитаю, чего там пишут», — вспоминает Захар Прилепин.

В первую очередь его поразила «слаженная работа» всех украинских блогеров, которые «выдали» одинаковую повестку: странный взрыв, похожий на инсценировку. Сидят с «лживыми мордами и знают, что произошло», им надо показать, что русские убили русских, заявил Захар Прилепин.

Вспомнил он и о Вере Полозковой, которая еще семь лет назад написала, что выпила бы шампанского в день, когда Прилепину прострелят голову. После подрыва машины писателя поэтесса давала интервью Михаилу Козыреву*, в котором на вопрос журналиста, открыла ли она бутылку шампанского 6 мая, ответила, что «не дотянули» до него. Тогда в Госдуме попросили проверить поэтессу на оправдание терроризма.

Захар Прилепин по этому поводу сказал, что был хорошо знаком с Верой, но с 2014 года много что изменилось. «Я, скорее, больше на Мишу даже удивился, потому что Вера, она всё-таки женщина, и я женщинам ну позволяю какие-то такие эмоциональные реакции», — отметил он. В ответ на слова режиссера Григория Амнуэля о том, что убийство тех, кто призывал к массовым убийствам других, является нормальной формой итога их деятельности, Прилепин иронично предложил в таком случае подрывать всех тех, кто поддержал Израиль.

«Бог не фраер. Все стали голые. Пацифизм людей, их гуманистические пристрастия. Всё вдруг вскрылось, как всё выглядит на самом деле», — заключил он.

Про мобилизацию и релокантов

Люди, которые бегут от мобилизации, по мнению Прилепина, «дестабилизированы» «пропагандой либерального толка»: «либо я свободный человек и еду, куда хочу, либо я в страшных руках гадкого тоталитарного государства, которое всех хочет убить на Украине».

Прилепин подчеркнул, что понятно, что все хотят целовать жену и любить своих детей, да и жить хочется как можно дольше, но если у тебя есть «место обитания», то ты несешь за него ответственность. «В России необходимо воспитание взрослого ответственного чувства к той земле, к той территории, на которой ты пребываешь», — подчеркнул он и добавил, что Россия — «это хорошая земля, щедрая земля».

Переезд за границу, по его мнению, связан не с недоверием к государству, а с инфантилизмом. Релоканты, как отмечает Прилепин, думают, что будут нужны в Париже или Баку, а они «никому там не нужны». Кроме того, как подчеркнул писатель, люди за границей живут хуже: на съемных квартирах, платят очень большие налоги и не катаются на дорогих машинах.

«У нас нет мобилизации. <..> У нас только добровольцы воюют. Что мы обсуждаем?» — заявил он. По мнению Прилепина, в стране нет так называемой скрытой мобилизации. В России собирают добровольцев, «заманивают их деньгами, контрактами», «государство очень богато» и предлагает очень большие деньги.

«Наша страна не очень бережно относится к своим детям, но это только по причине увлечения нашего гражданского общества какими-то другими вещами. То она там с гендерами бегает, то с экологическими, зачастую надуманными проблемами», — заявил он.

Про Россию как новый центр мировой культуры

«Мы выключили себя из трех четвертей земного шара», — начал разговор о культуре Захар Прилепин. Также он поддержал межгосударственное объединение БРИКС и подчеркнул, что не хочет, чтобы Россия входила в объединения европейских держав, которые в культурном смысле потребуют фильмов и книг о ГУЛАГе, «совке» и «кровавом Путине».

По его мнению, Россия потеряла связи, которые Советский Союз наладил с Африкой и Латинской Америкой, в стране перестали переводить африканскую литературу и показывать фильмы, которые «мы привыкли видеть».

«Русские — белые только по недоразумению, на самом деле мы краснокожие, желтокожие, чернокожие. <...> Весь мир цветной смотрит на нас и думает, какое счастье, что есть белые, которые на самом деле такие же как мы. Они не колонизаторы, не заподлянцы, они не будут нас унижать», — подчеркнул он и добавил, что в нынешнем европоцентризме нет ничего хорошего.

Россия, по его мнению, может стать новым центром мировой культуры. «О создании нового Оскара... <...> новых Канн, новой Нобелевской премии, нового центра культуры. Конечно же, все будут ориентироваться на Россию, а не на Китай», — заявил писатель.

Поговорили Прилепин и Собчак и о том, что в культурной среде происходит сейчас на уровне страны. Писатель подчеркнул, что он, скрипач Петр Лундстрем и поэтесса Анна Ревякина для «либерально-западнического мира» — отморозки.

«Это не представители нашего истеблишмента позавчерашнего дня. Это цвет интеллигенции, который всегда был маргинализирован. И это хорошо, что на место Макаревича, Глуховского, Улицкой приходят другие люди как представители российской культуры. Не те, кто при каждом удобном случае говорят, как им стыдно за Россию», — подчеркнул Прилепин.

На вопрос об Алле Пугачевой и Максиме Галкине писатель ответил, что его не мучает их отъезд или потенциальное возвращение в Россию. Его беспокоит, что люди, которые сейчас вышли из тени и не успели дойти хоть до какой-то степени всенародной узнаваемости, опять окажутся в стороне. «Компания» вернется, и от людей вроде Петра Лундстрема ничего не останется, потому что никакой здравой конкуренции на российской эстраде нет.

«И деньги конечны, и возможности конечны, и читательский, и зрительский интерес конечны», — объяснил он. Поэтому до начала специальной военной операции российской эстрадой тридцать лет владела «мафия», подчеркнул он. Филиппа Киркорова и Сергея Лазарева, которые высказались в поддержку СВО, Прилепин не поддерживает: подчеркивает, что за тех, кто ездил в Донбасс с 2014 года. Но Рому Зверя писатель после его поездки на фронт «простил» — видна была его «вовлеченность», в отличие от Лазарева и Киркорова.