The Times: как ковид убивает веру в западную демократию

Всего несколько недель назад Борис Джонсон был в хорошей компании, когда речь шла о противодействии призывам к введению режима самоизоляции. Правительство Ирландии, как и он сам, отвергло мнение научных советников, настаивавших на существенном усилении ограничений. Он с Эммануэлем Макроном сверил свои планы по введению точечных мер локального характера, дабы избежать катастрофы, какой стал бы второй общенациональный локдаун. Однако 19 октября ирландцы кардинально изменили курс, затем в среду вечером то же самое сделал Макрон, и даже немцы начали закрывать бары и рестораны. Британия оказалась в одиночестве, причем далеко не впервые.

«Очень трудно стоять особняком», — сказал один из единомышленников премьер-министра, работающий в правительстве. Его научные советники уже несколько недель призывают к более жестким ограничениям. Никаких иных форм научных экспертиз у него нет. Те члены правительства, которые настаивают на ужесточении ограничительных мер в борьбе с вирусом, уверены в своей победе в споре. Один из них сказал мне: «Единственный вопрос заключается в том, сможем ли мы избежать второго общенационального локдауна».

Насколько я понимаю, согласно одной оценке, разосланной членам правительства, в Англии пик госпитализаций, сравнимый с тем, что мы наблюдали во время первой волны, придется на 11 ноября. Получается, нам осталось менее двух недель до этого момента максимальной нагрузки на национальное здравоохранение. В таких условиях новые ограничения, когда в большей части страны закроется все, кроме школ, кажутся все более вероятными. И скорее всего, они будут введены быстро. Коль уж ты решил, что ограничения неизбежны, в выжидании нет никакого прока.

На самом деле, почти все европейские лидеры получают по сути дела одинаковые научные рекомендации. Поэтому и действовать они тоже будут в основном одинаково, учитывая, что политическая выгода безопасности кроется в цифрах. Нет сомнений: первая волна нанесла по Западу мощный удар, а теперь он получит не менее сильный второй нокаут. Тем временем в Азии жизнь постепенно возвращается в нормальное русло. В Японии, Китае, Южной Корее, Вьетнаме, Таиланде и Сингапуре число заражений весьма незначительно. А Тайвань уже 200 дней живет без заражений из внутренних источников.

Такое несоответствие будет иметь колоссальные последствия для мирового баланса сил. Если либеральные демократии старого Запада не в состоянии избежать повторных локдаунов, доверие к этой системе будет снижаться. Насколько я понимаю, Джонсон и Ангела Меркель во время своего недавнего разговора обсуждали именно эту проблему.

Роль культурных различий в реагировании Европы и Азии на ковид не стоит преувеличивать. Но нельзя сказать, что они не оказали вообще никакого влияния. Один важный человек из правительства, занимающийся борьбой с пандемией, говорит: «Либеральный индивидуализм — неподходящая философия для борьбы с тем, от чего страдаем мы все, потому что мы все люди. Олицетворением этой борьбы является премьер-министр. Он истинный либерал, но ему приходится сталкиваться с проблемой, которая затрагивает все общество».

Есть и другая причина, по которой азиатские страны гораздо лучше справляются с вирусом. Они были к нему готовы. Вспышка атипичной пневмонии в 2003 году дала государственным системам здравоохранения на Востоке определенный опыт, который помог им в борьбе с коронавирусом. А Европа действовала по старинке, вспомнив пандемию гриппа-испанки столетней давности. Азиатские страны сразу поняли, что эту болезнь можно сдержать и что они обязаны это сделать. К тому времени, когда Британия и остальные страны Запада осознали этот факт, было уже поздно. Тестирование и отслеживание контактов в Европе терпит неудачу, потому что когда нагрузка слишком велика, систему не выдерживает. А вот в Южной Корее и Гонконге количество заболеваний удалось удержать на достаточно низком уровне, и вовремя введенные меры дали результат.

Наверное, Джонсон добьется поставленной цели, и в предстоящие дни ежедневно будут брать анализы у 500 000 человек. Насколько я понимаю, следующая цель состоит в том, чтобы к концу года делать миллион тестов в день. Если этот показатель довести до двух миллионов, то раз в месяц можно будет проверять все население, а это позволит определять бессимптомные случаи. Так мы сумеем одолеть вирус. Но это произойдет лишь в том случае, если система будет в состоянии отслеживать контакты всех инфицированных. Сейчас она не может справиться с этой задачей.

Азиатские демократии в ходе этого кризиса гораздо лучше используют технологии. На Тайване специалисты отслеживают сигналы с мобильных телефонов, добиваясь того, чтобы люди соблюдали режим самоизоляции, если он им назначен. Южная Корея делает то же самое при помощи приложения с GPS. Кое-кто заявляет, что европейцы не потерпят такого посягательства на свои гражданские свободы. Но людей штрафуют на огромные суммы, когда они нарушают правила самоизоляции. А если еще лучшего результата можно добиться без штрафов, но с помощью телефонов, то какая здесь разница? Только в том, что вторая мера намного эффективнее.

Уайтхолл чувствует, что Британия и другие европейские государства должны учиться у азиатских демократий. Насколько я понимаю, правительство ведет «глобальные поиски» кандидата на должность руководителя нового Национального института по охране здоровья (National Institute for Health Protection). Было бы правильно назначить человека, имеющего опыт работы в южнокорейской системе. Хвастаться тем, что у Британии будет «непревзойденная» система тестирования и отслеживания, особенно глупо с учетом того, насколько хорошо работает южнокорейская система.

Но в какой мере все еще аналоговое британское государство может брать пример с более оцифрованных азиатских государств? 12 миллиардов фунтов, потраченных на тестирование и отслеживание, — это явная попытка не отстать, а догнать и перегнать. Политический дух государства этого хочет, но его бюрократическое тело слишком слабо. Похоже, что в будущем нас ждет ускоренный подъем Китая, и эта коммунистическая диктатура создаст самую крупную в мире экономику. Не исключено, что это случится к концу десятилетия. В этот момент наступит кризис доверия к Западу. Огромные промышленные инвестиции Китая в XXI веке означают, что это будет намного более мощный соперник, чем Советский Союз. И Китай бросит намного более серьезный идеологический вызов.

Кое-какие люди, в том числе влиятельные деятели из правительства, думают, что такое самобичевание Запада — это слишком. Они считают, что комбинация ББВ (Байден, Брексит и вакцина) к концу весны снова обеспечит бурный рост западным экономикам. Конечно, если придет Байден, создать западный демократический альянс для противодействия Китаю будет проще. Сделка по Брекситу обеспечит дальнейшее европейское взаимодействие в вопросах безопасности и внешней политики. А вакцина покажет, что свобода дает величайшие интеллектуальные и технологические преимущества.

Однако этот кризис пролил свет на застарелые проблемы старого Запада, показав, что его государственные механизмы в современную эпоху не соответствуют своему назначению. Один из главных итогов двадцатого века — это то, что власть и влияние уходят на восток. Но если Запад не решит проблемы, выдвинутые кризисом на передний план, процесс этого перехода мощи на Восток может пойти намного быстрее, чем кто-либо мог ожидать.