Выстроить цветовую музыку: как реалист Кривошеин стал абстракционистом

Сорок лет спустя

Она интересна тем, что среди 42 работ есть как реалистичные полотна, так и абстрактные, отдельное помещение — тонкая графика, почти монохромная.

Сегодня Николай известен больше как абстракционист, но работы в реалистичной манере у него тоже прекрасные.

— Я много лет тебя знаю, и главное — ты пишешь хорошую абстракцию, это редкость, — сказал куратор студенческой галереи BI Art, художник Валентин Даниленко, открывая выставку. — В абстракции, к сожалению, редко появляются умные вещи. А у тебя она аналитическая, композиционно выстроена. Ты сам глубокая личность, и это отражается в твоих творениях.

Вместе с тем ты пишешь реализм. Не знаю, как это можно совмещать, но ты даже реализм пишешь зачастую с позиции абстракции. Совмещение мышления одного и другого планов создает такой яркий, глубокий эффект. Очень интересная, лаконичная, вкусная выставка, я бы сказал.

— Это первая ретроспективная моя выставка, и название соответствующее — "До и после". "До" — это до Миллениума. Есть работы реалистичного, натурного направления, абстракного направления — это период, когда я отошел от какой–то содержательности в картинах и вышел на чисто колористическое, композиционное творчество. По аналогии с классической музыкой — там нет содержания, текстов — воздействие идет исключительно через сочетание звуков. В нашем случае примерно то же самое, но средства выразительности — цвет, тон, все на контрастах и композиционных приемах.

Отдельный зал — рисунок, без подготовки, в одно касание. В основном тушью, на тонированной бумаге, с использованием белого, черного и тонированного серого цветов. Можете наслаждаться или истязать себя изящным.

Мой путь в искусство начинался с этого здания. Когда я был студентом Рижского краснознаменного института инженеров гражданской авиации (РКИИГА), здесь был институтский клуб, где работала студия Абрама Зиновьевича Быкова, где я занимался. И спустя 40 лет здесь — моя выставка.

Публика согласилась, что в первом зале самый удачный портрет –"Сашка", 1993–го, "Маки", 2016–го — великолепный пейзаж, отличный мазок. Впрочем, радует все — "Сиренька", "Натюрморт с лимоном", "Трофей". Везде чувствуется индивидуальность серьезного мастера.

Но и абстракция во втором зале — "Желтый триптих", "Вечер у моря", "Игрушки" — 1, 2 3, "Загадывай желание", "Неон", "Лестница в небо", "Вертикаль" — 1, 2, 3, 4, "Зима пройдет" и другая — тоже говорящая, ясная, глубокая. В основном холст, масло, где–то акрил.

Двойки кончились

Знаю Николая много лет, но лишь сейчас узнала, что родом он из Кировской области. Задумав поступить в РКИИГА, сдавал вступительные экзамены в Свердловске (ныне Екатеринбург), куда нужно было специально лететь. Абитуриенты жили в аэропорту Кольцово. По результатам экзамена будущего художника зачислили в вуз.

Как и когда он впервые взял в руки карандаш?

— Пошел в школу, был по всем предметам отличник, а по рисованию — одни двойки. Я испугался и пошел к своему дяде, художнику, и попросил его научить меня рисовать. "Да нет проблем!", — ответил дядя и нарисовал мне стол и стул в нескольких ракурсах. Велел перерисовать. А у меня все получалось очень коряво! Я как–то махнул рукой на рисование, но после этого у меня по рисованию пошли сплошные пятерки. Было такое чувство, что что–то включилось, и я по–другому начал работать. И в редколлегию стенгазеты меня взяли — рисовать.

Но все это было на таком дилетанстком уровне, а когда поступил в институт, сразу узнал, что в ДК работает студия Абрама Зиновьевича Быкова, великолепного живописца и графика. Он меня принял очень ласково, поставил кубик и велел его нарисовать. "О, сто ошибок! — оценил он мою работу. — Давайте разбираться".

И пошла учеба — построение линии, законы перспективы, как правильно держать карандаш, как сидеть, какими набросочными линиями начинать рисунок. Я так увлекся, что не мог дождаться следующей недели, чтобы бежать на занятия. Начинал с карандаша, потом Быков перевел меня на краски, на этюды по весне ходили.

После окончания института я три года работал по специальности. В Риге остался потому, что не хотел терять занятия в студии, и еще — влюбился в этот город. Хаос вошел в резонанс

— Быков в 91–м уехал в Израиль, и я "осиротел". Пошел тогда в студию к Виталию Борисовичу Коркунову. А после, в 93–м, поступил в нашу Академию художеств.

Дипломной работой у меня была большая картина "Моление о чаше" в абстрактном исполнении, примерно 2 на 3,5 метра. У меня там было диагональное перекрестье, в центре — стилизованная чаша, над которой склонились две фигуры. С тех пор я часто использую этот мотив…

Почему взял такую тему? Я православный, и потом передо мной был пример Бориса Берзиньша, истоки творчества которого коренились в русской иконе.

Сначала у меня был жесткий реализм — Абрам Зиновьевич считал, что крепкий реализм — основа развития живописи. Правда, на занятиях по композиции надо было как–то изображение стилизовать, и постепенно у меня появился абстракционизм. Я понял, что такое композиционное творчество, стилизация, легкая деформация реалистического изображения — ради какой–то выразительности. Я понял, что значит выбросить лишнее, оставить главное, подчинить ему второстепенное.

Для того чтобы получить реалистичное изображение, есть фотоаппараты. А художник делает что–то неповторимое, в единственном экземпляре, пропущенное через свой художественный и жизненный опыт.И тогда я начал постепенно даже какие–то фигурные композиции, пейзажи переводить в живописно–абстрактную форму. Зачем вкладывать содержание в картину, если живопись должна выражаться цветом, а не содержанием? Это не рассказ, а живописно–цветовой показ.

Как у Марка Ротко — 2–3 пятна, а ты чувствуешь какую–то эмоцию. Ничего лишнего, все лаконично. Великолепна картина "Опять двойка" Федора Решетникова — но там целый рассказ!

Кажущийся хаос на картине должен зазвенеть, зазвучать, войти в резонанс.

Как выживает художник?

— Картины покупают все меньше и меньше, любят ведь что–то сладенькое, конъюнктурное. Есть целые рекомендации, "что нужно писать, чтобы картина продавалась".

Абстракционизм — самое неблагодарное дело. На западе люди понимают, что для современного интерьера нужны абстрактные работы, Рембрандта не повесишь. И вообще там у людей есть чутье авторского. А у нас имена мировых абстракционистов в советское время практически не звучали…

У меня есть две небольшие студии, и в моей мастерской на Лачплеша веду занятия. Учу своих воспитанников профессионально. Приходят взрослые состоявшиеся люди, по большей части женщины. Наверное, это мода такая сегодня — учиться живописи…