Русская калька с латышского? СМИ стригут под одну гребенку

Что в этом плохого?

Одна из трех членов Совета общественных электронных СМИ (СОЭСМИ), а именно – Санита Уплея-Егермане, заявила в Latvijas Avīze, что содержание на латышском и русском языках этих СМИ не идентично и формирует два разных медиапространства.

Вообще-то вроде бы в правилах или законах ничего не написано про то, что общественные СМИ должны друг друга дублировать. Да это было бы и странно. Содержание делают разные редакции, в которых работают разные люди. Естественно, у них и выбор тем может отличаться, и их изложение. Что в этом плохого?

Вот, например, в латышских LTV1 и Latvijas Radio 1 тоже работают разные люди, и они тоже производят разные новости и прочие разные программы. Это должно быть проблемой?

На самом деле это только разнообразит информационный продукт, который потребляет население. Да, каждое СМИ создает свое медиапространство, и это совершенно нормально. Особенно в демократической стране, где разнообразие мнений и углов зрения вроде как должно приветствоваться.

Или же речь идет о том, что на латышском отличные от официальной позиции правительства мнения еще можно высказывать, а на русском уже нельзя? Тогда объясните всем правила игры, все всё поймут, взрослые люди, наконец.

Не доходит

А еще член СОЭСМИ сокрушается по поводу того, что русского языка в общественных СМИ очень много. Якобы имеет место «неадекватно масштабное использование русского языка на фоне других языков нацменьшинств».

С этим тоже можно бы поспорить, но, кажется, это уже бесполезно. В политических кругах мнение медиаэкспертов о том, что власть должна продолжать общаться с обществом на его родном языке, непопулярно. Политики, как всегда, лучше знают, как правильно делать.

Только потом удивляются, отчего это население с такой радостью встречает новости о референдумах по роспуску парламента.

Все исследования показывают, что выдавливание русского языка из медиасферы приводит к уходу русскоязычного населения в серую, неконтролируемую медиазону. К пиратам, официальным российским СМИ и так далее. Но нет, голос разума через толстые стены Сейма не пробивается.

Мелочь, но мило

Пока боролись с русским языком, пришла неожиданная новость о том, что предприятие Latvijas valsts ce?i начало установку указателей на ливском и латгальском языках.

В Курземе 22 знака будут установлены на трех автодорогах: Вентспилс – Колка (P124), Талси – Дундага – Мазирбе (P125) и Тукумс – Кестерциемс – Мерсрагс – Колка (P131). В Латгале на более чем 50 государственных дорогах будут установлены дорожные знаки с названиями поселков, городов или деревень на латгальском языке.

Установка знаков на ливском языке обойдется примерно в 23 тыс. евро, а установка знаков на латгальском языке – в 78 тыс. евро.

Хорошее дело за относительно небольшие деньги. Такая практика существует и в других европейских странах. Так, на севере Эстонии, где некогда проживала довольно большая шведская община, удалось лично наблюдать дорожные указатели одновременно на эстонском и шведском.

Почти утраченное богатство

Конечно, столь милый комплимент вряд ли сильно поможет укрепить латгальский язык, и уж тем более не спасет ливский, практически утраченный. Но все равно приятно.

Латгальскому языку, впрочем, похоже, пока ничего не угрожает, так как в регионе полно локальных патриотов, готовых его всячески холить и лелеять. А вот за ливский, конечно, очень обидно.

Принадлежащий к балтийско-финской подгруппе финно-угорских языков, ливский включен в список языков ЮНЕСКО, находящихся под угрозой исчезновения. Но поскольку люди в быту на нем уже давно не общаются, то можно сказать, что по факту он утерян.

Еще сто лет назад на этом языке в Латвии выходили периодические издания и печатались книги, а сейчас считается, что последний носитель ливского умер в 2009 году. Но «мертвым» пока этот язык не называют – его по-прежнему изучают, на нем еще пытаются общаться.

«Ливский язык умирает давно и медленно – с XIII века. Прижатая к побережью Рижского залива в восточной части Балтийского моря, Ливония пережила бесчисленное количество войн и вторжений, приведших к полной маргинализации ее языка. Последний носитель ливского умер в 2009 году, но в результате попыток оживления языка его стали преподавать в некоторых вузах в Латвии, Эстонии и Финляндии», – написано в недавнем исследовании умирающих европейских языков.