Конституционный суд разрешил депутатам Сейма не вакцинироваться

В суде подчеркивают, что каждый депутат Сейма имеет важное значение для Латвии как парламентской демократии. И мнение, которое высказывают только один или несколько депутатов Сейма, тоже важно в работе Сейма. Депутат Сейма может представлять народ, в том числе выражать волю народа, только в том случае, если ему обеспечивается возможность воспользоваться теми правами, которые имеют решающее значение в работе депутата Сейма.

Дело возбуждено по конституционной жалобе бывшего депутата Сейма Юлии Степаненко ("Суверенная власть"). Она до 15 ноября 2021 года не предъявила комиссии Сейма по мандатам, этике и заявлениям требовавшийся согласно оспариваемой норме сертификат "Covid-19", поэтому вплоть до отмены нормы не могла участвовать в работе Сейма как очно, так и дистанционно. Степаненко была единственным депутатом, который на протяжении всего срока действия указанного закона не участвовал в работе парламента, так как она предпочла не вакцинироваться и не предъявила сертификат о перенесенном заболевании.

По мнению заявительницы, ее возможность выполнять обязанности депутата Сейма зависела от того, вакцинировалась ли она от "Covid-19", тем самым было ущемлено ее право на неприкосновенность частной жизни, а также право на участие в деятельности государства.

В соответствии со статьей 2 закона о временных дополнительных требованиях к работе депутатов Сейма и депутатов дум самоуправления с 15 ноября 2021 года в работе Сейма имели право участвовать только депутаты, предъявившие сертификаты "Covid-19", которые подтверждали факт вакцинации или перенесенного заболевания, а также депутаты, получившие заключение медицинских специалистов об отсрочке вакцинации на определенный срок и предъявившие сертификат об отрицательном результате проведенного теста на "Covid-19". Оспариваемая норма действовала до 31 марта 2021 года.

Статья 96 Конституции гласит, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, жилья и корреспонденции. Часть первая статьи 101 Конституции устанавливает, что каждый гражданин Латвии имеет право предусмотренным законом образом участвовать в деятельности государства и самоуправлений, а также нести государственную службу.

При рассмотрении дела КС прежде всего выяснил, соответствует ли установленный в оспариваемой норме запрет для депутата на участие в работе Сейма праву на участие в деятельности государства, предусмотренному в части первой статьи 101 Конституции.

Рассмотрев включенное в оспариваемую норму ограничение прав заявительницы, которое помешало ей участвовать в удаленных заседаниях Сейма и его комиссий, КС пришел к выводу, что этот запрет был направлен на увеличение охвата вакцинацией, чтобы добиться сокращения числа лиц, заразившихся "Covid-19", и тем самым облегчить нагрузку на больницы и всю систему здравоохранения.

Следовательно, легитимной целью ограничения, предусмотренного оспариваемой нормой, была защита благополучия общества. КС обратил внимание на то, что хотя солидарность с обществом в преодолении кризиса "Covid-19" и доверие общества к Сейму и проводимой в стране политике по ограничению распространения инфекции "Covid-19" являются существенными ценностями, они все же не могут быть признаны легитимной целью, из-за которой следовало бы ограничить право депутата Сейма на участие в работе Сейма.

КС последовательно оценил, не превышают ли неблагоприятные последствия, возникшие у заявительницы в результате ограничения ее основных прав, выгоду, которую от этого ограничения получило общество в целом. КС пришел к выводу, что каждый депутат Сейма играет особую роль в Латвии как парламентской демократии. Депутат Сейма может представлять народ, в том числе выражать волю народа, только в том случае, если ему обеспечивается возможность использовать право на участие в заседаниях Сейма и его комиссий, право высказываться и право голосовать. Несмотря на то, что часть депутатских прав заявительницы была сохранена, возможность их реализации не приравнивается к вышеупомянутым депутатским правам.

Оценив установленное в оспариваемой норме ограничение на участие в очных заседаниях Сейма, КС пришел к выводу, что его легитимная цель - защита прав других людей. При этом КС констатировал, что чрезвычайная ситуация была прекращена 1 марта 2022 года, а вместе с ее прекращением был снят и ряд ограничений, в том числе в отношении занятости. Требование о вакцинации или сертификате о перенесенном заболевании до 31 марта 2022 года было сохранено только для четырех групп занятых.

Кабинет министров уже 15 февраля 2022 года на основании заключений экспертов прогнозировал, что ситуация улучшится. Соответственно КС признал, что законодатель был обязан без задержек отреагировать на изменения ситуации в связи с преодолением кризиса "Covid-19". В условиях кризиса "Covid-19" требовались скоординированные действия органов государственной власти. При этом надо было учитывать особую роль каждого депутата Сейма в демократическом правовом государстве и то, что оспариваемой нормой были ограничены такие права депутата Сейма, которые имеют решающее значение в работе депутата Сейма. Тем более, что и сам Сейм 28 февраля 2022 года, когда президиумом Сейма было принято решение о том, что 3 марта 2022 года Сейм собирается на очное заседание, признал, что эпидемиологические требования безопасности можно смягчить, сохранив требование об использовании медицинской маски и соблюдении дистанции между людьми.

КС признал, что в то время, когда ответственные структуры перестали усматривать необходимость сохранения столь же строгих требований эпидемиологической безопасности, какими они были осенью 2021 года, не было очевидных и объективных оснований продолжать ограничивать право депутата Сейма на участие в очных заседаниях Сейма.

С учетом упомянутого КС постановил, что оспариваемая норма не соответствует первой части 101-й статьи Конституции. Поскольку оспариваемая норма признана не соответствующей первой части 101-й статьи Конституции, КС признал, что рассматривать соответствие этой нормы 96-й статье Конституции не нужно. КС признал оспоренную норму недействительной с 15 ноября 2021 года, то есть с момента лишения заявительницы права на полноценное участие в работе Сейма.