Космонавт Александров: «Будущие миры за человеком, и мы должны туда стремиться»

Космос и фантастика

– Как ваши коллеги-космонавты и специалисты оценили саму идею проекта «Вызов» и работу киноэкипажа?

– Конечно, не все профессионалы с радостью отнеслись к тому, что 12 дней будет посвящено съемкам и два рабочих места на станции будут отведены для съемочной группы. Должен сказать, что полет прошел удивительно удачно, в том смысле, что команда киношников была на хорошем уровне как физиологически, так и психологически. Уж как профессионально – это мы увидим через год в кино. Мнение было неоднозначным, но задачу выполнили.

– Именно вы стали первым космонавтом, который взял с собой в полет видеокамеру. Режиссер Александр Сурин снимал тогда фильм «Возвращение с орбиты» и попросил сделать ему кадры из космоса. Вы даже прошли курс обучения съемкам на камеру «Конвас». Как это происходило?

– Когда мы узнали, что на Киностудии им. А. Довженко снимается этот фильм, мы еще готовились на земле. На подготовку приехали специалисты, спросили, можно ли это? Мы говорим – ну, научите, сделаем. Мне вручили «Конвас» – это хорошая камера, на которую снимали и наши боевые корреспонденты во время войны, и сейчас снимают. Мне нужно было пройти практику на земле, сказали – вы поснимайте Землю, восходы, закаты, может, интерьер какой-то, и мы вставим это в кино. Мы были на презентации этого фильма. Фильм, надо сказать, был неплохой. И хорошие актеры, и идея неплохая.

– Режиссер Клим Шипенко снимал фильм «Салют-7» на основе истории с вашим участием. Что в этом фильме правда, а что – художественный вымысел?

– Были наши специалисты, консультировали фильм. Ни одной из консультаций режиссер и его команда не приняли и сделали все по-своему, совершенно отвлеченно от того, что реально. На основе каких-то событий сделали свою картину, может быть, захватывающую для молодежи. В общем-то хорошо, что фильм есть, пусть посмотрят, что такое космос. Но идея, которая заложена туда, не имела реальных корней, хотя реализована художественно. Имею в виду – разбивать кувалдой какие-то приборы с поверхности станции или пережить пожар в «Союзе» и дальше лететь – считаю, это суперфантастика, которой не должно быть в таком неприкрытом виде на экране. Нас не слушали и поэтому сделали то, что сделали. Но я не возражаю.

Земные задачи

– У вас 5 часов 45 минут в открытом космосе. А самые первые ощущения в первый выход в открытый космос?

– Тогда это были первые технологические операции по работе в космосе – не просто на прогулку выйти, а именно отработать, поставить солнечные батареи. У нас было два выхода, по два с небольшим часа. И, конечно же, первый волнующий был… Там устройство такое, называется «якорь», чтобы ноги поставить и начать работу, и меня очень удивило, что Земля показалась мне где-то очень далеко от меня в стороне, сзади где-то солнце, а сверху бархат со звездами неба, его даже солнце не засвечивало, небо совершенно черное. А особенно когда мы заходим в тень, вообще видим всю эту вселенную громадную, со звездами… Впечатление совершенно необычное.

– Какие сегодня стоят приоритетные задачи именно мирного освоения космоса, как решаются?

– На станциях «Салют» и «Мир», российском сегменте МКС, у нас все было положено на то, чтобы выполнять научные эксперименты, фундаментальные, прикладные, все это касалось мирных задач и интересов человечества. Потому что нам важно знать, как будет жизнь сохраняться. Мы, например, изучаем микроорганизмы, которые образуются на поверхностях в открытом космосе, и через много-много времени спускаем на землю эти образцы и смотрим, что там произошло – живут они или исчезли. Задачи решаются для будущего.

– Как выражаются в космосе результаты глобального потепления?

– Еще в 1987 году, когда я летал на «Мире», наблюдал, и это зафиксировано на видеокамере, как от Антарктиды откололся громадный, ну не айсберг, а поле. Вы можете себе представить длину поля километров 10, а шириной километров 50 – и вот оно отделилось от Антарктиды и дрейфовало на Восток в сторону Тихого океана, и мы могли несколько недель наблюдать, как это все движется.

Конечно же, на Земле идет потепление, это не зависит от того, как Земля вокруг своей оси вращается, главная зависимость – от Солнца, это та сила, которая дает нам жизнь и несет в то же самое время рентгены, которые прорываются сквозь атмосферу.

И сегодня, когда у нас будут проблемы с озонными ямами, дырами – это, конечно, увеличит приток на поверхность Земли солнечного света. У нас на каждый квадратный метр поверхности падает 1200 ватт энергии. Представляете себе? В то же время ученые отметили, что в некоторых местах у нас проявилось большое поглощение Землей этой энергии, и тем самым можем сказать, что Земля подогрелась где-то. Поэтому все эти таяния и изменения с Гольфстримом влекут за собой такие нестандартные явления, как перемены погоды, тайфуны в океанах, бури на европейской части, чего раньше не было, и большие бураны в пустынях.

– Готовятся ли какие-то разработки российского шаттла? Чем сейчас занимается ракетно-космическая корпорация «Энергия», какие есть интересные планы?

– За первые десятилетия космонавтики Сергей Павлович Королев и его коллектив, та самая «Энергия», где начиналась вся наша космонавтика, и беспилотная и пилотируемая, фактически разработали все основные направления деятельности.

Это были межпланетные станции, полеты к Луне, к Марсу, первый спутник, собаки, первый человек, первая женщина в космосе, первые многоместные экипажи в кораблях. Чудо природы и рук человеческих – орбитальная станция «Мир», которая показала всему миру уровень нашей космонавтики, и мы приняли пять шаттлов на этой станции.

Дальше был «Буран», лебединая песня советской космонавтики, вообще чудо света, потому что явилось на свет раньше своего времени. Это беспилотный корабль, энергия-ракета, которая может нести больше ста тонн полезной нагрузки. И мы могли лететь с этой энергией и к Луне, и к Марсу. Но сами понимаете, ситуация изменилась. У нас сегодня, конечно же, остается и дальний космос. Готовится «Луна-25-26», к сожалению, у нас опять перенос. Ведь мы были тесно связаны и с Европой, и с другими странами мира, с Америкой по поводу обмена информацией и технологиями какими-то.

Мы, конечно, восстановились после развала СССР в части изготовления различных систем и приборов электронной промышленности, но тем не менее этого недостаточно. И часть приборов нам была обещана, поскольку это международная программа. Мы ожидали, что нам в этом помогут, но вот сегодня экономические санкции ограничили поставку таких вещей, и мы ныне продолжаем делать их на собственной элементной базе и продолжаем их испытывать, поэтому есть сдвиг с запуском.

В космос по путевке

– В сентябре Илон Маск и компания Space X запустила в космос экипаж с космическими туристами на борту. Ваше отношение к космическому туризму? И каковы перспективы космического туризма Роскосмоса?

– Когда мы первых туристов отправили в космос, на «Мир», американская сторона, NASA, тогда вообще не понимала, что это такое и для чего. А нам в трудное время это некоторые деньги принесло, когда мы посадили подряд несколько туристов в корабли «Союз». Они летают, как правило, по семь дней и потом спускаются с другим экипажем.

Но начало было действительно международное, потому что у нас же была программа, помните, «Интеркосмос», когда мы практически всех участников полетов из наших дружественных стран – ГДР, Чехии, Польши, Кубы, Вьетнама – возили безвозмездно. И когда наступил XXI век, появился товарищ Маск, и с легкой руки его и других миллионеров решили, что не надо жалеть деньги на исследование космоса, и тоже стали думать о коммерческих полетах.

Маск участвовал в объявленном NASA конкурсе, который выиграл и получил дополнительные субсидии на строительство своего космического корабля. Брентон тоже. Строили свои новые корабли разного типа для суборбитальных в основном полетов. Суборбитальный полет – это вообще пять минут невесомости и потом возвращаешься обратно. Но мы считаем, что настоящий космический туризм – это когда люди сделают хотя бы один виток вокруг Земли.

– А долгосрочная цель – отправлять тысячи туристов в космос и совершать полеты в космос на уровне авиалиний – это реально?

– Сергей Павлович Королев, когда наши корабли начали бороздить просторы Вселенной, высказал журналистам мысль, мол, мы уверены, что в будущем будем летать в космос по профсоюзной путевке. И был прав. Сегодня деньги важны, конечно, но мы отдельных личностей вообще бесплатно посылаем. Поэтому, конечно же, летать будут.

Маск умный человек и великолепный инженер, организатор, но я не понимаю, зачем он сказал такую вещь, что 100 человек или больше отправит на Марс. Ну это верная смерть. Вообще лучше и не говорить об этом. Сегодня у нас еще нет технологий изготовления такого громадного корабля, с такими ресурсами, чтобы отправить куда-то и еще там кормить 100 человек! Вы можете себе это представить? Мы для того, чтобы обеспечить 12-суточную экспедицию, должны целый грузовик привезти. И пищу, и одежду, и приборы, и киноаппаратуру. Так что к Марсу нужен еще один громадный корабль с едой, водой и оснащением на 100 человек. Так что я не думаю, что это правильно заявлено. Чистая авантюра.

Пассионарий Цандер

– В сентябре после визита в США президента Украины Зеленского появились сообщения о планах американо-украинского сотрудничества в космосе. Как вы оцениваете космические перспективы Украины? И возможно ли российско-украинское сотрудничество в области космоса?

– Двадцать лет назад мы с Украиной хорошо сотрудничали. Замечательный украинский «Зенит» – это ракета, которая была частью и под «Буран», и использовалась в программе «Морской старт» (Sea Launch) – стартовала с корабля на экваторе и запускала спутники метеослужбы и другие. Ракету «Зенит» изготавливали на «Южмаше» в Днепропетровске, у нас было сотрудничество. Но после 2014 года все стало по-другому. И даже одна ракета осталась у нас на Байконуре на старте, есть площадка, которая специально сделана для наземного старта, для «Зенита», у нас контракт был. Но мы не можем без их специалистов работать с этой ракетой и с тем, что вообще планировали. Сегодня все контакты совершенно обрублены. И поэтому у нас никакого сотрудничества по космосу с ними нет. А кроме того, у них практически, можно сказать, самоликвидировалось ракетно-космическое производство. Поэтому я не думаю, что американцы будут поднимать эту технологию в Украине, хотя это их дело, и они могут дать какие-то задачи. Но я не вижу сегодня и в ближайшей перспективе на 5–10 лет, чтобы что-то из Украины могло стартовать в космос.

– Вы посвятили книгу нашему земляку Фридриху Цандеру. Почему выбрали именно его?

– Дело в том, что я сын людей, которые работали в ГИРДе – Группе изучения реактивного движения, которая организовалась в Москве в 1931 году, и первый ГИРД организовывал Цандер. После Циолковского это был второй человек, который с таким энтузиазмом рвался в космические дали, исследовал возможность полетов вокруг планет, рассчитывал орбиты и начал придумывать реально корабли и самолеты – аэропланы, совмещенные с ракетами, для того, чтобы лететь в дальний космос. И вы знаете, он был не прожектером, а настоящим высококлассным инженером.

Когда я был в Рижском техническом университете, мне показали его дипломную работу, я в руках держал рукописный диплом Цандера! Это человек, который заслуживает того, чтобы мы его помнили всегда. Мы провели в том же году конференцию, приглашали меня и в Вентспилс – там в космической школе тоже была конференция. Наши друзья выпустили книгу о Цандере и его работах на разных языках. Уверен, что надо расширять и тиражировать информацию о том, что сделал Цандер и каким он был человеком.

– Каким вам, как исследователю, видится следующий шаг человека в космосе?

– Прежде всего, конечно же, мы будем как в своей песочнице, в Солнечной системе со своими планетами играть в игрушки. То есть Луна и Марс нам не дадут покоя, и мы, конечно, будем стремиться туда попасть. Но вообще, если серьезно, то нужно думать о тех планетах, которые пригодны для жития. И астрономы сейчас, конечно, серьезно занимаются такими экзопланетами, как мы их называем, вокруг других солнц, которые гораздо сильнее и мощнее, чем наше. Наше Солнце – средненькая такая звезда, хотя для нас это все. Но есть планеты гораздо мощнее, и у них спутники посерьезнее, и с условиями, похожими на наши. И человек не успокоится. И Цандер, и Циолковский думали, что будущие миры за человеком, и мы должны туда стремиться.

Наталья ЛЕБЕДЕВА.