«И гонорар заплатили — 4 рубля»: 60 лет первой карикатуре Владимира Новикова

Воспитанник "Крокодила"

Сегодня у него масса публикаций у нас — рассказов, стихов, детских страничек, 600 одних выпусков "Морских баек". А вот как все начиналось:

— После первого курса мореходного училища у нас, судоводителей, была практика на трехмачтовой баркентине "Капелла". Это слово в переводе с латыни означает "козочка" — альфа–звезда в созвездии Возничего.

Такие суда назывались по имени звезд. К примеру, в таллинской мореходке было учебное судно, баркентина "Вега". Тоже альфа–звезда. Суда–сестры. "Капелла" брала на борт половину нашего состава — 40 человек. Причем мы и таллинцы взаимно проходили практику на судах друг друга по три месяца. И вот я был на "Капелле" и, когда судно стояло в Риге, убежал в самоволку, чтобы отнести в редакцию "Советская молодежь" на Дзирнаву, 59, свой рисунок, карикатуру. Поскольку я был воспитан на карикатурах журнала "Крокодил", мой рисунок был на актуальную в то время политическую тему.

С самой первой крокодильской карикатурой я познакомился в мои пять лет — это был рисунок знаменитого в то время иллюстратора Юлия Ганфа. Мой папа хорошо рисовал, поэтому ему поручили на работе делать сатирическую стенгазету. Он отказывался, а ему сказали — знаешь, наше стройуправление выписывает журнал "Крокодил", вот на его примере и рисуй. И у нас дома стали накапливаться эти журналы — папа занимался.

И тут я заболел ангиной, вскоре и детские книжки мне наскучило читать. И, чтобы удержать меня в постели, родители мне стали давать номера "Крокодила". Как сейчас помню карикатуру Ганфа "Генерал Рижуэй вышел на прогулку". А это был в то время командующий войсками НАТО в Европе. И он весь в кольце охраны — солдаты, снайперы, сзади танки едут, сторожевые собаки бегут рядом. Я мог эту карикатуру рассматривать часами, каждого солдатика. Думал, какой у каждого характер.

Там и другие карикатуристы работали — знаменитые Кукрыниксы, Борис Ефимов. Я пришел в редакцию "Молодежки" в то время, когда в Америке бушевал апартеид. Ходили автобусы с надписью "Только для белых", на остановках на скамейках было написано то же самое. Школы были только для белых.

И вот я нарисовал темнокожего мальчишку, которого полисмен не пускает в школу. И надпись там была такая: "Ах, ты хочешь учиться? Так я тебя проучу!". Эту карикатуру напечатали в газете, и я был на седьмом небе от счастья. И гонорар заплатили — около 4 рублей.

Я завалил редакцию политическими рисунками. Изображал диктаторов, американских империалистов, даже Шарль де Голль у меня присутствовал. Зав. отделом иллюстраций "Советской молодежи" Игорь Завгородний однажды сделал мне замечание: "Ты знаешь, ведь политические карикатуры должны рисовать мэтры, а ты давай займись сатирической карикатурой. Только не рисуй пьяниц — это бесполезно, их все равно не искоренишь". Я переменил тему.

Коридоры "Молодежки"

— Я был тогда ужасно стеснительным. Мама нас воспитывала так, чтобы мы никогда не лезли вперед, ждали, когда другие похвалят, в общем, были скромными. Это было такое настойчивое воспитание.

И представьте — мне нужно идти с рисунком в редакцию. Я трепетал! Прихожу на ул. Дзирнаву в редакцию "Молодежки", а там внизу сидела вахтерша. Но она никого не трогала — приходите–уходите кто хотите. Поднимаюсь на второй этаж, а он длиннющий и совершенно темный, и все двери кабинетов заперты. Кроме одной в торце — а это и был отдел иллюстраций. Почему только там сотрудники Игорь Завгородний и Аркадий Юшечкин сидели с открытой дверью, Бог весть.

Сердце колотилось ужасно, и я готов был повернуть назад… Но все же мужественно переступал порог отдела, где посередине огромной комнаты стояли два больших старинных стола темного дерева, с тумбами. На столах лежало множество перьевых ученических ручек, стояло великое множество баночек, пузырьков с красками, тушью, стаканчиков. Серьезно там работали с фотографиями — их ретушировали, чтобы сделать более пригодными для печати.

На первом же этаже был кабинет зав. отделом писем Евгения Марголина, одно время он курировал ОСА — отдел сатиры и юмора. До того ОСА курировал Энли Плетикос, который к тому же писал стихи. Фамилии все легендарные!

И вот в газете "Советская молодежь" в конце 1964–го помещают объявление о начале НЮО — Нашей юмористической олимпиады. Олимпиада проходила в три тура, и в каждом было по три задания. К примеру, нужно было написать детективный рассказ объемом не более 50 слов. Или написать рассказ, используя только названия кинофильмов. Или нужно было разгадать, что изображено на "загадочном" рисунке, и свой такой же предложить. Подпись к карикатуре нужно было сделать.Тогда еще пытались провести реформу русского языка — чтобы как говорим, так и пишем. К примеру, не заяц писать, а "заец". Но это, слава богу, не прижилось и не прошло.

Призёры олимпиады

Чувствуя, что не потяну задания один, предложил поучаствовать в олимпиаде вместе со мной двум моим товарищам. Один, Миша Епифанов, писал в мою стенгазету "Пестрые кадры", а другой — Игорь Станкевич, сидел за последней партой и всегда громко шутил. Мы с ними быстренько ответы составили, и наша троица завоевала второе место в республике.Когда я в 1967–м заканчивал мореходку и на носу были госэкзамены, "Молодежка" объявила вторую юмористическую олимпиаду. Вновь зову Игоря поучаствовать. "Ты что, с ума сошел? — возмущается он. — Такие сложные экзамены — "Навигация", "Лоция", "Астрономия", английский!". Ладно, думаю, но не могу же я пропустить олимпиаду!

И вот прохожу все три тура. А вопросы были очень интересные! К примеру, такой: "Вот вы оказались на Марсе. Какую первую телеграмму вы бы послали на Землю?". Я представил разных персонажей. Писатель–фантаст отправил бы такой текст: "Прошу уничтожить все мои произведения", летун — тот, который по разным работам прыгал, — "Примарсился, устроился. Уволился". А еще по условиям олимпиады нужно было придумать свое задание на следующий тур. Я придумал кроссворд.

И вот читаю итоги второй олимпиады и вижу — "победителем стал призер нашей первой олимпиады Владимир Новиков". И получилось так, что, успешно сдав госэкзамены, я получил диплом мореходки и Почетную грамоту от "Молодежки" почти одновременно.

Мама тогда удивлялась: "Надо же, наш Володька такой тюфяк, но все по редакциям ходит и печатается, и грамоты получает!". А я приносил рисунки и в редакцию Padomju Jaunatne на Блауманя, в журналах Liesma и Zvaigzne были мои рисунки. А в 1965–м я пришел в редакцию журнала Zīlīte. Меня встретил главный художник Рудольф Янсонс, который иллюстрировал еще один тогдашний журнал — Bērnība.

Янсонс опубликовал несколько моих рисунков кряду, и один был чуть ли не на всю страницу. Для меня, третьекурсника мореходки, это было громадное событие. Когда мы были в море на практике, я даже покупал эти журналы в Вентспилсе.

В журнале Dadzis тоже выходили мои карикатурки. Самое интересное, что мне приходилось, чтобы отнести рисунки в разные редакции, все время бегать в самоволки. И представляете, ни разу не попался!