Тупик образования: уже полтора года латвийские школы учатся на «удалёнке»

Приказано выжить

«Сейчас у нас 75% уроков проходят в режиме онлайн-трансляции, – рассказывает директор Кенгарагской средней школы Татьяна Белугина. – Поначалу мы, конечно, столкнулись с определенными трудностями: ни у учеников, ни у учителей не было необходимого уровня знаний для работы с нужными программами, гаджетами. Теперь процесс уже отлажен, но все равно онлайн-уроки – это не то же самое, что обычные уроки, учителю нужно их продумывать по-другому и подготовка материала тоже совершенно другая. Что касается этого года, то могу сказать, что педагоги справились, все пользуются платформой, которую выбрала школа, выжимая из нее максимум возможностей.

Если же говорить про удаленное обучение в будущем, то я считаю, что если в средней школе оно вполне приемлемо в работе учащихся над какими-то проектами, то для учеников основной школы оно совершенно не подходит. В рамках реформы образования много говорится о самообучении. Но это навык, который нужно развивать постепенно, а мы просто кинули всех с головой в это самостоятельное обучение, и я не могу сказать, что это правильный подход. Детям нужен контакт, а в начальной школе это вообще самое важное, потому что они учатся коммуницировать со своими ровесниками».

– Татьяна Михайловна, видите ли вы какие-то плюсы в удаленном обучении?

– Может быть, не в самом обучении, а в организации каких-то встреч и собраний, особенно родительских. Активность родителей, как рассказывают классные руководители, значительно возросла. Наверно, потому, что когда им надо приходить на собрание в школу, они должны выделить на это несколько часов своего времени, причем вечером, после работы. А виртуально, в шутку говоря, можно поучаствовать в собрании, помешивая суп.

Пятый элемент

– А чего не хватает, чтобы удаленное обучение стало полноценным?

– Мне кажется, вообще вопрос не может быть так поставлен, потому что полноценным оно никогда не будет. Да, технически мы оснащены, да, учителя работают над программами и методиками, чтобы разнообразить учебный процесс, – все творческие личности, кроме того, прошли необходимые курсы повышения квалификации, улучшив свои знания.Но полноценным удаленное обучение не станет никогда. Компонент личностного общения невозможно восполнить.

– Как отразилась «удаленка» на учениках, учителях, родителях? Будут ли у детей пробелы в знаниях?

– В такой необычной ситуации каждый справляется по-своему. Это касается и детей, и родителей, и учителей. Есть дети, которые более расположены к такому самостоятельному стилю обучения. И это не зависит от возраста. Есть первоклассник, который справляется сам, в силу того, что родители работают и ему некому помочь, и есть одиннадцатиклассник, который не может справиться, не понимает такой системы обучения. Некоторые родители очень активно включались в процесс, некоторые – слишком активно. Но как сказала психолог Латвийского университета Байба Мартинсоне, «выполняя за ребенка домашнее задание, мы показываем ему красную карточку на дальнейшую жизнь», потому что таким образом мы ребенку не помогаем.

– Какие проблемы образования высветила, обострила «удаленка»?

– В прошлом году мы говорили о том, что в связи со сложившейся ситуацией каждый учитель может перепланировать учебный материал, взять темы попроще, а сложные оставить на следующий год. Но что получилось в нашей ситуации? В этом году мы уже перекладываем темы на третий год! И как мы будем в следующем году справляться? Если в прошлом году, по результатам опроса, мы выяснили, что не освоены какие-то единичные темы по отдельным предметам, и было реально подтянуть их в новом году, то, мне кажется, теперь такие случаи будут уже не единичными.

Интересное образование

– Как вы поддерживали детей?

– Минус в том, что до всех детей мы не достучались. Есть у нас сложные дети, и порой приходилось подключать и социальные службы, и Сиротский суд, и полицию. Но огромный плюс, что, несмотря на сложившуюся ситуацию, мы все-таки остаемся активными и творческими: участвовали во всех олимпиадах, в научно-исследовательской работе (ZPD), причем среди 7–9-х классов ZPD писали всего девять рижских школ, и мы были в их числе и даже заняли призовые места. Мы также участвовали в творческих работах: конкурс художественного чтения, изобразительного искусства, готовимся к Олимпийскому дню, удаленно работала театральная студия, проводились открытые уроки, то есть мы делали все возможное, чтобы у детей не было настроения выживания, чтобы они не только день за днем учили уроки, но и активно занимались внеклассной работой. Сейчас много говорят о том, что многие дети «выпали» из образования по интересам, но все-таки мы в своей школе довольно активно пытались поддержать это направление. Детям, которым учиться удаленно тяжело, мы обеспечивали индивидуальные и очные консультации. А научные работы и олимпиады – это, прежде всего, работа с талантливыми детьми.

– Мы не знаем, как начнется следующий год. Можно ли подготовиться к самому худшему сценарию?

– В анкетах, которые дает Министерство образования, спрашивается: «Как вы перестраивали учебный процесс, учебный план, расписание уроков?» А мы уже в этом учебном году изначально по максимуму запланировали уроки блоками, и нам не надо было ничего переделывать. Если математика, то две подряд, латышский – тоже два подряд, и тогда у ребенка нет такой нагрузки, что он должен все время сидеть перед компьютером. Один урок учитель объясняет, а второй ученик может работать самостоятельно.

Ну не можем мы начальную школу посадить на шесть уроков перед компьютером. И это вопрос не только восприятия информации, но и здоровья детей.

Татьяна МАЖАН.