Она пояснила, что ранее в Европейском Союзе (ЕС) шли разговоры об отказе добычи энергетического торфа с 2030 года, а о садовом торфе речи не шло. В то же время Кригере подчеркнула, что в свете политических событий и роста цен на энергоносители надо пересмотреть роль местных ресурсов, в том числе торфа, в энергетическом балансе страны.
По словам Кригере, в 2020 году в Латвии в энергетике использовалось только 1,4% добытого торфа, почти вся оставшаяся часть использовалась в садоводстве.
Отвечая на вопрос о будущих проблемах в садоводческом торфяном секторе, Кригере упомянула, что на использование и добычу садового торфа могут повлиять различные правила, разработанные в рамках «Зеленого курса». Например, Таксономическое регулирование, если в нем торфяные субстраты и удобрения будут включены в техническое описание как неустойчивые продукты, вопреки тому, что планировалось изначально.
Представитель ассоциации также заявила, что Европейская комиссия (ЕК) считает, что выбросы парниковых газов можно сократить за счет затопления органических почв и восстановления торфяников, поэтому необходимо пересмотреть действующую методологию немедленного окисления, разработаную 15 лет назад, когда ситуация была совсем другая и в Европе торф в основном использовали для получения энергии.
Кригере также подчеркнула, что отрасль должна работать над тем, чтобы объяснить европейским чиновникам, что торф для садоводства является частью экономики замкнутого цикла — он используется в качестве улучшителя почвы в садоводстве, а углерод в торфяных продуктах сохраняется десятилетиями и никуда не исчезает.
«В настоящее время не найдено равноценных альтернатив торфяным субстратам, без торфа невозможно выращивать качественные лесные растения и продукты питания», — заявила эксперт ассоциации, добавив, что цель ЕК по посадке трех миллиардов деревьев к 2030 году недостижима без использования торфа.
Кригере подчеркнула, что в настоящее время в контексте садового торфа рассматриваются только выбросы от конкретной деятельности, а не воздействие на климат в целом. «Нужно мыслить шире и учитывать все», — сказала член правления.
Она упомянула, что торфяная промышленность должна пояснить Европе различия природных условий в климатической зоне Латвии, например, что количество осадков превышает испарение, поэтому площадь болот в Латвии увеличивается.
Отвечая на вопрос о добыче торфа в Латвии в прошлом году, Кригере отметила, что из-за дождливого августа прошлогодняя добыча не превысила показатели 2020 года. Также неизменными остались крупнейшие рынки экспорта торфа – Германия, Италия, Китай, Нидерланды, Бельгия.
Кригере добавила, что в прошлом году объем экспорта торфяной продукции увеличился на 13% по сравнению с 2020 годом, а это значит, что экспортируется продукция с более высокой добавленной стоимостью.
Уже сообщалось, что в сентябре прошлого года Минэкономики и Министерство охраны окружающей среды и регионального развития обязали разработать и внести на утверждение Кабинета Министров до 1 июля 2023 года поправки в нормативные акты, регламентирующие прекращение к 2030 году использование торфа в энергетике.
В то же время Латвийская торфяная ассоциация ранее выражала обеспокоенность тем, что в контексте Европейского инвестиционного плана зеленого тарифа заявка Латвии на финансирование перехода Европы к климатической нейтральности к 2050 году уничтожит добычу и переработку торфа, которые являются традиционным сектором народного хозяйства, вносящем значительный вклад в национальную экономику.
Ассоциация обратила внимание на то, что Европа предлагает компенсировать потерю рабочих мест новыми рабочими местами, перепрофилировать работников и так далее. Энергетический торф выделяет парниковые газы, однако добытый в Латвии торф используется в сельском хозяйстве, поэтому его нельзя причислять к ископаемым ресурсам, от которых хочет отказаться Европа.