Меершаум – это одна из разновидностей минералов, представляющая собой жароустойчивую «морскую пену». При намокании этот минерал становится мягким и податливым, что достаточно для вырезания трубки любой формы и размера. Также из этого материала изготавливают наперстки, брелоки, украшения и многое другое.
Пенковые трубки (Meerschaum pipes), по некоторым данным, появились в 1723 году. Слово Meerschaum немецкого происхождения и переводится очень романтично – «морская пена». И это отлично передает такие характеристики минерала, как его легкость и белизна.
Пенка, один из самых пористых минералов в природе. Термоустойчивость и легкость в обработке делают ее чрезвычайно подходящим материалом для изготовления курительных трубок с прохладным и сухим дымом. За счет высоких абсорбирующих свойств пенка действует как фильтр, впитывающий влагу и деготь, что, разумеется, добавляет удовольствия при курении. Со временем пенковые трубки окрашиваются в насыщенные медово-коричневые тона, делая поверхность более красивой и при этом улучшая вкусовые качества. Пенковые трубки – «аристократы» среди всех курительных трубок.
Сегодня залежей пенки высшего качества найти поблизости от моря нельзя. Добывают их лишь в одном месте – в Турции, в окрестностях небольшой деревушки Эшкишир, расположенной в 200 километрах от Стамбула. Морскую пенку извлекают с глубины до 120 метров. Чем ниже залежи минерала, тем он плотнее, однороднее по составу, лучше поддается обработке и, соответственно, дороже.
Трубки Меершаум имели чрезмерно изысканные формы, что делало эти роскошные изделия во многих случаях совершенно бесполезными для целей курильщика. С другой стороны – благодаря этому они так хорошо и сохранились вместе с футлярами. Изящный сувенир. А табак курили из чего попроще.
Шведский огонёк
На том же стенде, на той же полке – футляр для спичек или спичечница. Вот, казалось бы, коробок спичек – он предмет простой, он никуда не денется. Самый что ни на есть расходный материал, какой смысл сохранять ему товарный вид? Но XIX век поражает своей любовью к футлярам. Не удивлюсь, если вдруг узнаю, что где-то существовали специальные футляры для футляров...
Вот и для спичечного коробка появились специальные футлярчики, чтоб случайно не раздавить в кармане, чтобы не намочить ненароком. А возможно, это некая дань уважения еще новому и довольно модному товару. Это сейчас спички – некий рудимент, напоминание о прошлом. А на рубеже XIX-XX веков спички – самое настоящее олицетворение прогресса. Со времен появления огнива человечество искало что-то более быстрое.
Отмечу одну дату – 1855 год. На Парижской Всемирной выставке фабрикант Юхан Лундстрем получил медаль за изобретение безопасных спичек, которые не загорались сами по себе от малейшего трения обо что угодно, а лишь от чирканья по специально приготовленной для этой цели поверхности у коробка. Собственно, изобретателем нового метода изготовления спичек был не промышленник Лундстрем, а профессор Каролингского института Густаф Эрик Паш, ну да первый что ли раз пашут одни, а пожинают другие...
Спички такого типа тотчас прозвали шведскими, чтобы отличать их от других многочисленных разновидностей. Ну а когда все производители осознали, что за шведскими спичками – будущее, и отказались от иных возможных вариантов, шведские спички стали просто спичками. А металлические спичечницы еще долго защищали их хрупкие фанерные тела, подобно тому, как латы защищали средневекового рыцаря.
Секреты цирюльни
На той же витрине, но «этажом» выше – самые обычные щетки для волос. Расческа, она, конечно, в наше время привычнее. Но для людей солидных, живших на рубеже XIX и XX веков, расческа – это инструмент для выдирания волос. Людям солидным, позволяющим себе быть неторопливыми и внимательными к мелочам, для волос нужна была щетка, и даже не одна. Вот, к примеру, Добужинский записал в своих воспоминаниях о Баксте, что тот «был весьма занят своей наружностью, особенно шевелюрой, которая весьма хитро закрывала лысину. У него в квартире на Кирочной был настоящий будуар с духами и щетками «30 родов».
Что уж говорить о женщинах, в ту эпоху еще не освоивших короткие прически.
Тягу к щеткам всячески поддерживали врачи-гигиенисты, не забывавшие напоминать, что у человека именно волосы «главным образом подвержены влиянию пыли и грязи и, таким образом, очень часто являются носителями опасных микробов».
Это сейчас чуть что – душ. Чувствуешь, что грязь налипла на тело – в душ. Налипла на душу – опять же в душ. Замерз – снова в душ. А вот что было делать среднестатистическому горожанину рубежа веков, лишенному такого милого достижения цивилизации, как горячая вода из крана? Вот и шли в ход щетки, две из которых можно увидеть в витрине Музея истории Риги и мореходства.
А рядом – «прибор для завивания волос».
Простые щипцы нагревали, опуская внутрь стекла горящей керосиновой лампы. Ну а более изящная и, соответственно, дорогая модель часто называлась складной лампочкой. Как видно на фотографии, подставка под щипцы представляет собой складную емкость. В открытом состоянии одна половинка превращалась в спиртовку. Кажется, в музейном экспонате не хватает устройства с двумя-тремя фитилями, огонь с которых и нагревал щипцы. Хотя, может быть, здесь была несколько иная модификация, чем в той рекламе, на которую удалось наткнуться.
Кстати сказать, щипцы для горячей завивки француз Марсель Грато изобрел лишь в 1881 году. В течение 15 лет, с 1882-го по 1897-й годы, Марсель брал по 500 франков за завивку, в то время как его коллеги получали за ту же услугу от 10 до 20 франков! И лишь скопив состояние в миллион франков, богач Грато решил отойти от дел, купил замок в Нормандии и раскрыл свою технику, поделившись ею с коллегами. «Марсельская волна» начала распространяться во Франции где-то между XIX и XX веками и затем определяла моду на протяжении пяти десятилетий.
Олег ПУХЛЯК, историк,
специально для «Неделя СЕГОДНЯ».