Рижские друзья Таля
Не то чтобы я не представляла, что Андрей, которого знаю много лет, может сподвигнуться на такой труд, но, честно признаться, была удивлена тому, какой достойной получилась эта книга.
Свежий, гибкий, красивый язык, плавно льющееся повествование, по–настоящему интересные и живые факты и всяческие их предыстории и подоплеки. И — что не всегда встречается — написано с любовью к своим персонажам. Тем более мы, журналисты, знаем этих выдающихся людей, не раз встречались с ними на нашей земле, хоть они поистине — граждане мира и у нас не такие частые гости.
Получилось, что Андрей издал книгу в качестве подарка самому себе на 50–летие.
Автор представил том в кафе книжного магазина "Полярис". А вашему корреспонденту он поведал предысторию самой идеи:
— Два года назад я пришел в издательство "Аминори", и они предложили мне написать книгу на русском языке — все равно, о ком, но чтобы это было о деятеле культуры. Они выпускают хорошие книги — о Дите Лурине, любимице Паулса, актере Юрисе Стренге, об Ольге Дреге.
Очевидно, они решили расширить аудиторию своих читателей. В результате ответил тогда, что о Раймонде Паулсе не буду писать… Во–первых, мы многого не знаем, во–вторых, нужно писать всю правду, а это настоящий "айсберг". Хотя я узнал больше, чем иные, и, может быть, написал бы лучше…
И тогда родилась вот эта идея. Издательство располагается на Валдемара, 69, и буквально в минуте ходьбы — Сколас, 36а, где родился и прожил 12 своих лет Михаил Барышников. А в двух минутах ходьбы — дом, где жил Михаил Таль, а чуть подальше, на Матиса, бывшей Революцияс, — квартира родителей Миши Майского. А посередине — школа № 22, где они все учились.
Оказалось, что Майский сидел с Барышниковым за одной партой и в наших беседах называл его своим "однопартийцем". Майский всего на две недели старше Барышникова. И когда это все так совпало… И более того, Таль преподавал в школе № 22 русский язык и литературу! И даже когда он был уже чемпионом мира, еще целый год там преподавал. Он ведь филолог по образованию. И это единственный герой, с которым я лично не был знаком, хотя наверняка мы с ним пересекались. Его все рижане знали!
Я в детстве каждый день ходил играть в Верманский парк, тогда Кировский, а Таль постоянно играл там в шахматы. Я побеседовал с его дочерью Жанной Таль — она рассказала много интересного и важного, в том числе "душераздирающие" подробности, как он тяжело болел, но выжил, а позже довольно рано умер…
В гостях у Шварцев
— А потом, когда книга была уже практически готова, я встретил Виктора Шварца, который на год меня моложе. Он спросил — говорят, ты написал книгу? А он — сын Курта Шварца, бывшего директора исследовательского института при учебном ядерном реакторе в Саласпилсе. Ныне ему 92 года, и он живет в Германии. Бывают странные сближенья, как писал Пушкин. Еще одно совпадение: Шварцы жили, и Витя до сих пор живет на улице Сколас, где родился Барышников. А Курт Шварц был хорошим приятелем Михаила Таля и часто ходил к нему в гости, и Таль бывал у Шварцев.
В книге есть фото, которое дал мне Витя, где они сидят за столом. Там и маленькая Жанна Таль, которая была по–детски влюблена в маленького Виктора. Он рассказывает, что периодически засыпал у Талей, а когда его будили в семь утра в школу, всегда неизменно заставал великого шахматиста за шахматной доской — тот играл сам с собой партию. Независимо от того, во сколько легли спать "гуляки", Михаил Нехамьевич просыпался ровно — в семь утра — каждый день.
А еще пишу о достойной опере "Михаил и Михаил играют в шахматы", которую поставили у нас, и был еще документальный фильм "Жертва королевы" — о первой жене Таля, Салли Ландау, артистке оперетты, которая живет сейчас в Бельгии.
Майского домой не пустили
— А с Мишей Майским получилось так. Он впервые вернулся в Ригу в 95–м, я подошел к нему, а он моментально улетал давать концерт в другой точке мира. Потом через три года повторилось то же самое. И только в 99–м мы смогли поговорить. Там три моих интервью с ним. Необыкновенный человек, но доступный и открытый.
Рассказал, что хотел посетить свою квартиру на Матиса, пришел к дому с австрийской съемочной группой — они снимали сюжет вроде "Возвращение домой". Позвонил в дверь, но хозяйка квартиры его не пустила — видимо, испугалась его "демонической" внешности.
Мама и Барышников
Интересно, что Андрей, тоже уроженец Риги, фактически вырос за кулисами нашей Оперы, он такой "театральный ребенок":
— Моя мама, Валентина Андреевна Шаврей, дай Бог ей здоровья, 39 лет отработала скрипачкой в оркестре нашей Оперы. Ребенка девать было некуда, и она постоянно брала меня с собой. И я видел все репетиции и постановки.
После детской оперы, кажется, это был "Доктор Айболит", мама переодевалась, а я забрел в фотолабораторию, которой сегодня уже нет. Там сидел фотограф Игорь Морозов, одноклассник Барышникова. Среди друзей тех лет есть еще танцовщик Андрис Витиньш.
Я тогда увидел там фотографию танцовщика, которого не знал. Кто это? — спрашиваю. Игорь промолчал, а был 1980 год. Оказывается, на снимке был запечатлен Михаил Барышников, который эмигрировал на Запад. Но об этом не принято было в то время говорить, и вспоминать о Барышникове тоже.
Мой телефонный разговор в марте прошлого года с Барышниковым записан в книге дословно. Все говорили, что он терпеть не может книги о себе, и я сильно переживал, как он воспримет мою рукопись, которую ему послал. Но он внес несколько поправок, и все.
А еще как–то сам собой возник Гидон Кремер, который был знаком с Майским с детства, а Барышникова знал и уважал, пересекался с ним в Риге в 2000–х по творческой линии.
Книга богато иллюстрирована, здесь немало уникальных снимков известного фотографа Леонида Тугалева и других.