Приводим выдержку из интервью, цитата:
― Как вам на самоизоляции, Николай?
Н. Усков: «Это тяжело, тем более что честно, , я считаю, что лекарство выбрано в борьбе с этой болезнью чрезмерное. Оно готово и неизбежно нанесет невероятный вред всей экономике. И не только в России, но во многих странах. Я считаю, что здесь совершено множество ошибок. Но это неизбежное зло, оно происходит. Я уже сегодня читал, что в Италии начались голодные бунты, и захваты магазинов, попытки пока. И во Франции тоже не спокойно. В конечном итоге мы будем иметь дело с очень серьезными социальными беспорядками. Миллионы людей теряют работу, не на что жить. Государство не в состоянии компенсировать падение их доходов. Люди звереют, погружаются в депрессию. Разрушают жизнь. Наверное, все-таки ОРЗ не такая страшная болезнь и я считаю, что мы должны как-то включать здравый смысл.»
― Но это вроде бы не ОРЗ. Это, в общем, смертельная болезнь. Гибнут уже не десятки, а сотни…
Н. Усков: «Если посмотреть статистику, об этом сейчас многие пишут. Статистику смертности в Италии в прошлом году – примерно мы увидим те же цифры. Речь идет о неизведанном заболевании, мы не знаем, как с ним бороться. Мы не знаем пока, как его остановить. Но все-таки давайте будем реалистами. Голод страшнее, чем та или иная новая форма гриппа. То, что сейчас происходит с экономиками, грозит нам огромными социальными потрясениями. Огромными. И они гораздо страшнее, чем недомогание и температура.»
― Но опять же это не недомогание и температура. Посмотрите, что творится…
Н. Усков: «У нас нет никакой статистики. Понимаете, эти цифры, которые нам называют – смерть от коронавируса, когда ты начинаешь разбираться с каждым конкретным случаем, а здесь уже очень много публикаций – мы видим, что речь идет о смерти от заболеваний, которые были просто активизированы коронавирусом.»
― У кого их нет.
Н. Усков: «Это некорректно, это просто некорректные вещи. Никто не проводит вскрытие. У нас нет статистики. Нас кормят какими-то бесконечными цифрами, которые на самом деле не выдерживают никакой критики. Потому что когда мы говорим о смертности от того или иного заболевания, мы четко установили, что именно это заболевание является причиной смерти. В данном случае какая статистика. Нам просто называют факт смерти человека, у которого был выявлен коронавирус.»
― Я признаться, не ожидал, что вы окажетесь, как говорят – коронаотрицателем или как…
Н. Усков: «Я не коронаотрицатель! Да, это серьезная ситуация. Да, нужно что-то делать. Нужно четко понимать, что надо сбить, видимо, эту кривую роста. Но нужно четко и ясно объяснить населению, в какой момент мы вернемся к нормальной жизни. Потому что то, что происходит сейчас, когда мы не знаем, я смотрю на ситуацию в Испании, Италии. Когда правительства просто заявляют, что они не знают, когда это произойдет. Но, ребята, вы несете ответственность в том числе за массу вещей. Сколько людей сейчас не получают нормальной помощи из-за того, что вся система здравоохранения парализована коронавирусом. У людей очень серьезные заболевания. Которые гораздо более серьезные и опасные, чем коронавирус. Кто считает, сколько людей сейчас умерли оттого, что им не оказали помощь в связи с сердечно-сосудистыми заболеваниями, с депрессией, которой сейчас будет очень много. В связи с инсультами и так далее. Раком. Сколько плановых операций отменяется. Мы все время видим одну статистику. Мы не видим вторую статистику. Мы не видим, что это паранойя, а кроме как паранойей я назвать ничем не могу, что это значит для человечества сегодня. Я считаю, что нужно включать здравый смысл и чем раньше правительства в разных странах начнут включать здравый смысл, тем больше людей на самом деле не умрет ни от коронавируса, а от других болезней.»
― В этом смысле подход США, которые не включают жесткого карантина, во всяком случае, по всей стране. И позже других это начали делать, вам больше нравится.
Н. Усков: «Есть уже успешный опыт Южной Кореи, Сингапура. Которые поставили на тестирование и изоляцию, отслеживание контактов. А не на уничтожение всей просто жизни. То, что происходит в России, в Европе – это уничтожение жизни просто. То есть вы будете иметь такие последствия, с которыми вы не сможете справиться. Эти правительства снесут просто. Ну как представьте себе, речь идет о потере работы миллионами людей. Кто им будет платить деньги. Да, государства назначают, в мире звучат суммы — столько-то триллионов. Но это же все когда мы начинаем делить на миллионы людей, мы понимаем, что речь идет о копейках. Ну сколько люди протянут на эти деньги. Кто будет их кормить, кто будет это все производить. Если все будет парализовано. Должен быть какой-то ответ на этот вопрос. Его я не вижу. Я вижу, что правительства разрушают экономику, создают систему тотальной слежки. И ликвидации вообще всех прав. И мы в этой ситуации живем. Разрушен практически весь нормальный глобальный порядок. Мы куда идем? Почему нами руководит страх. Наша популяция выживала и в гораздо более худших ситуациях. Хочу напомнить, что эпидемия чумы, черная смерть 1347 года, она длилась сто лет практически. Если бы правительства того времени принимали подобные решения, нас бы просто уже не было на этой земле. Сто лет это длилось. Люди жили, они пахали землю, производили товары. Потому что они понимали, что гораздо опаснее разрушить то, что есть. А тогда, извините, это был не кашель. И не насморк. Это люди падали замертво на улицах. Это эпидемия чумы. Это чума. Это не ОРЗ. Поэтому я об этом хотел сказать. Что мы должны, наверное, сегодня остановить кривую заболеваемости и смертности. Но мы должны четко понимать, куда мы идем. Возможно, это время надо использовать для строительства новых госпиталей. Военных. Их развертывать достаточно быстро. Давайте тратить деньги на тестирование. Давайте делать это тестирование как делается в Израиле. Не надо стоять в очереди, как у нас. Когда ты подъезжаешь и опускаешь окно машины, и у тебя берут биоматериалы. И потом ты получаешь в электронном виде результаты. Давайте так делать. Это стоит гораздо меньше, чем все, что происходит сейчас с экономикой...
То, что происходит с экономикой – гораздо страшнее, чем то, что происходит с этой инфекцией. Потому что эта инфекция – одна из многих инфекций, с которой сталкивалось человечество в своей истории. Человечество никогда не вело себя так неразумно. Честно. Я, будучи еще историком и тем более медиевистом, знаю, что такое эпидемии. Они были огромным фактором в мировой истории. Очень важным. И они были всегда спутниками глобализации. Всякий раз этим эпидемиям предшествовала большая перетряска масс населения. Но никогда человечество не останавливало.»
― А это интересный аспект. В том плане, что некоторые говорят, да, человечество изменилось. Оно стало более гуманным. И теперь мы не можем себе позволить, чтобы сказать: о’кей, вот этих стариков на помойку. Вот этих слабых людей на помойку. Вот тех на помойку. И мы сохраняем прежний уровень развития и дальше идем.
Н. Усков: «Безусловно, мы не можем так сказать. Мы стали гуманнее и это очень хорошо. Одна из первых эпидемий, я не скажу, что самая первая, это было и в средние века тоже, все понимали прекрасно, что есть ценность человеческой жизни. Что нужно спасать людей. Но просто спасти их было невозможно. Все-таки чума это не ОРЗ. Или черная оспа не кашель. То есть мы все-таки должны понимать, что гораздо страшнее, если через 3 месяца мы получим голодные бунты, грабежи на улицах. Смерть от пьянства. Депрессии и домашнего насилия. А мы это получим, если эта политика будет продолжаться. Если государства не будут рассматривать никаких других мер, кроме тупо запретительных. Развертывайте клиники. Почему, в Германии, кстати, низкая смертность. Там, кстати, не очень жесткий карантин.»
― Там не везде и есть.
Н. Усков: «Или в той же Южной Корее. Изучайте этот опыт. Почему вы делаете все так, как делают итальянцы, у которых не лучшая система здравоохранения. Прямо скажем. Которые вели власти Испании, Италии очень беспечно себя. Довольно долгое время и провоцировали распространение болезни. Почему вы ориентируетесь на их опыт. И не смотрите на опыт других стран. Почему в вас нет внятной четкой стратегии, как мы двигаемся. Да, мы сейчас должны сдержать распространение, снизить нагрузку, а почему параллельно вы не разворачиваете новые госпитали. Почему вы не упрощаете систему тестирования и не инвестируете в это деньги. И делаете это фактически, то есть у нас тестирование то, что происходит, вот я сейчас вижу один из центров рядом с моим домом. Люди стоят в очереди. Ну вот зачем они стоят в очереди? Они таким образом только распространяют эту инфекцию.»
― Это на тестирование?
Н. Усков: «Да. Почему вы не можете сделать, как сделал Израиль. Где ты приезжаешь в определенное место, человек в костюме химзащиты, ты открываешь окно и сдаешь биоматериал. Сделайте что-то еще...» [...]
― Мы все понимаем, что за нами цифровая слежка-то ведется...
Н. Усков: «Из нынешних мер безопасности можно сделать машину тотального контроля за человеком, в том числе за его состоянием здоровья – несомненно. Это один из рисков. Но я думаю, что это сейчас даже не самый страшный риск. Сейчас я подчеркиваю, что об этом тоже надо думать, потому что государства редко сдают назад, когда они наступают на права человека. Они потом очень редко возвращаются назад. Они будут использовать эту ситуацию в своих интересах. Для манипулирования избирателем, где-то для ужесточения контроля. Где-то для того, чтобы стянуть с него еще денег. Поймать его на чем-то. Они будут как-то это использовать. Но это не самая страшная сейчас проблема. Самая страшная сегодня проблема – что вы будете делать через месяц. Если все будет продолжаться в таком духе. Что мы все будем делать. Покупать оружие или точить палки.»