Зато здесь, поодаль от трасс национального значения, не так лютуют фоторадары. Вот только нужно держать ухо востро, как только появится народная латгальская Audi – водилы тут лихие.
Вознесение Пресвятой Девы Марии
Католические храмы во всем мире похожи больше, чем населенные пункты одной нашей Латвии. Потому издалека, глядя на белый храм, можно представить, что ты попал в Польшу, Италию или Португалию.
Но на самом деле, конечно, все, как всегда, построили литовцы. В 1697 году благочестивая помещица Ева Юстина Шостовицкая, владевшая имением Вышково – на месте сегодняшней Аглоны – упросила католического епископа Ливонии Николая Поплавского (1683-1709) учинить у ее поместья монастырь. Расчет, вероятно, был не только духовный, но и экономический, поскольку братья доминиканцы могли внести хозяйственное оживление в край. Сказано – сделано, под нужды обители папа римский Иннокентий XII, король Речи Посполитой Август II и вышеуказанный епископ Николай создали конвент монашествующего ордена, и была возведена первая деревянная церковка. А куратором всего проекта выступал Ремигиус Московскис, прелат из Вильно.
Шли годы, у монахов тоже не все проходило гладко – пожары, всяческие геополитические сотрясения. Местный край, ранее именовавшийся Инфлянтами, перешел от Польши под скипетр Российской империи. Могучий двуглавый собор, который выстроили вместо прежней церкви, долго стоял не освященным, но наконец в 1800 году прошла, так сказать, инаугурация – от лица уже Могилевского митрополита. Чувствуете разницу, началось тяготение на юго-восток. В школе при монастыре, где были три сотни рукописных и печатных книг – огромная библиотека по тем временам, учились ребята из окрестных деревень, латгальский язык входил в оборот через латинское написание (в латышском в ту пору использовалась готика).
Строительные технологии были тогда неспешны, и крупнейший колокол в честь Святого Доминика подняли на башню только в 1839 году. Мастер Даниэл Вернер отлил его, весом в целую тонну, в том же Вильно. Ну а второй по величине из шести колоколов базилики выполнили мастера под руководством Пелагия Иванова с Валдая в 1898 году.
Хотя, разумеется, внутри российской монархии католической братии не всегда приходилось уютно. К примеру, граф Михаил Муравьев (1775-1865), которого ласково именовали «вешателем», активно добивался у Николая I закрытия монастыря и храма. Но даже обладая столь серьезным административным ресурсом, сановнику, в честь которого назвали городок – Муравьево, ныне Мажейкяй – влияния не хватило: Аглона осталась единственным работающим доминиканским монастырем Витебской губернии. И местом ссылки священников-смутьянов.
Пространство веры и отдыха
Посетить Аглону вне паломнических праздников, это своего рода общение с трансцендентным наедине. Все-таки атмосфера наэлектризованного коллективного моления, это нечто иное. Да и ваш автор, не принадлежащий к католическому вероисповеданию, все-таки воспринимает возможность визита в такую святыню как скорее эстетическое чудо. И то сказать – такой регулярности, порядка в несколько запущенном Латгальском крае не везде сыщешь. Внутри 60-метрового в высоту храма царит приятная прохлада, святые картины отождествляют близких и Православию персонажей – к примеру, Георгия Победоносца, поражающего змия. Обновленные интерьеры собора сфокусированы на лике Аглонской Чудотворной Богоматери (XVII века), покров с которой внимают только во время торжеств. Его чудом спас во время Второй мировой войны декан Франц Лаздан. А вот добрый католик и директор Аглонской гимназии Алоиз Брок защищал евреев и душевнобольных от нацистских репрессий – и погиб в концлагере. Возвратившиеся атеистические власти монастырь забрали под свои учреждения, а книги принялись жечь в котельной Аглонской станции. К счастью, часть священники и миряне укрыли в одной из башен.
Ватикан не оставлял памяти об Аглоне, титул Basilica minoris храму в ЛССР был присвоен Иоанном Павлом II еще в 1980 году. Через 9 лет возобновилась практика паломничества – когда путники пешком мерили две с лишним сотни километров от столицы республики. Ну а 9 сентября 1993 года наступила кульминация – визит римского понтифика. С того момента и по сейчас Аглона превратилась в национальное историко-культурное наследие.
Кроме церкви, памятника барокко и рококо, в Аглоне немало уютных местечек, где можно посидеть семейно. Изучив наряду с меню правила латгальского правописания: Lyudzu! Kai dzelys? Vasala! Выбрали мы тут холодник, драники, шоколадный тортик домашней выделки. Все подали практически моментально, технологии отработаны, посетителей хватает. Цены, кстати, почти рижские. Поглощаешь, а с озера Циришс дует чудный ветерок. Ну лепота.
На крыше автовокзала – аистиха с питомцем, символ семейственности, примостилась и как бы патронирует Аглону. Недалеко от базилики, на берегу живописного озера, находится животворящий источник.
Можно пройтись и по Упурсальской природной тропе, где 264 вида растений. Название озерного острова — Упуркалнс (Гора Жертв), напоминает о жестоких нравах, пока сюда не пришли католики...
Яунаглона: чужие тут не ходят
Неполным был бы рассказ о святом месте, если не упомянуть социальную изнанку современной Латгалии: в трех километрах от базилики лежит село Яунаглона, представляющее собой самый настоящий призрак.
Чего только мы тут заброшенного не увидали – и комплекс сельского профессионально-технического училища, и школу времен Улманиса, и даже плотину, где ревет вода из озера Рушонс. Во времена оные тут была самая настоящая гидроэлектростанция, но вот смена экономического уклада жизнь подкосила.
Среди высокой травы видны колхозного типа дома силикатного кирпича, деревянные строения. Все запущено, хотя стекла еще целые.
Кто тут стремится в Латвию, кому негде разместиться? Вот же жилой фонд на сотни человек. И если вложить в Яунаглону известные средства, то будут вам и «младолатыши», и, наверное, паломники в базилику.
Фото автора.