Тяготы юных лет
Никто не мог рассказать о ней лучше, нежели сама София Ильинична. И она мне повествовала: "Я родилась в Белоруссии, в маленькой деревеньке Пашково Старосельского района под Витебском. Увы, детство мое окончилось очень рано — пришла войны. Как я позже написала: "Мое детство — взрывы и стрельба…" Однажды во время оккупации гитлеровцы вошли в наше село и загнали всех деревенских в большой хлев. Сельчане стояли там целых три дня, прижавшись друг к другу, и ждали — будут жечь живьем. Лучше уж и не говорить, что чувствовали люди, особенно дети, остававшиеся, как и все, без воды и пищи… Однако, когда надежда была уже совсем потеряна, ворота открылись, и немцы начали вышвыривать наших наружу. Вот только матерей в одну сторону, детей — в другую. Ужас!"
Маленькая Соня так вцепилась в маму, что два немца совместными усилиями не могли ее оторвать. "Вдруг подошел офицер, взглянул на меня… А я тогда была беленькая, кудрявая. Кто знает, быть может, у него дома остался ребенок, похожий на меня… Офицер распорядился оставить детей матерям. Несколько дней нас опять держали взаперти, потом погнали в товарные вагоны. Деревню сожгли, а нас ждал год беспросветного германского рабства. Когда наши освободили, возвращаться было особо некуда. В результате осели в Даугавпилсе. Помню, как на первых порах сверстники смеялись надо мною за мой белорусский диалект… К сожалению, мама тяжело заболела, и меня забрали в детский дом. Девять лет мне было…" — говорила мне Ковалева–Кривоносова много десятилетий спустя.
В детдоме Соня окончила пять классов. Время было трудное, послевоенное. Мужчин не хватало, а рабочая сила для восстановления разоренной страны требовалась в огромных масштабах. Когда Соне исполнилось четырнадцать, ее вместе с другими ровесниками–детдомовцами направили в Ригу. В то время Соня очень хотела танцевать, чувствуя в себе большую склонность к этому искусству. Помимо танцев, девочка проявляла незаурядный талант к пению и сочинению стихов — их даже читали в знаменитой тогда радиопередаче "Пионерская зорька". Однако пришлось в итоге осваивать прозаическую профессию токаря. В Риге она окончила ремесленное училище. В шестнадцать Соня уже получила свое первое рабочее место — в Елгаве, на сахарном заводе. Потом была учеба в вечерней школе, работа на рижском заводе "Гидромедприбор". А потом была болезнь…
Надо сказать, что София Ильинична с детства отличалась слабым здоровьем — чего никак нельзя было сказать, глядя на эту бодрую женщину. Врачи решили, что ей нельзя много стоять на ногах у станка — и в итоге София была переведена на "сидячую" работу контролера ОТК. В 55–м по путевке комсомола она поехала в Казахстан, осваивать целину, спустя год вернулась в Даугавпилс — вновь объявившаяся болезнь сердца требовала более прохладного климата. Затем были несколько лет, проведенных на городском заводе "Электроинструмент". Отдушиной для души стало участие в женском танцевальном ансамбле. София Ильинична до конца жизни запомнила имя его руководителя — Василий Баранов. Занятия танцами продолжились и в Рижском электромеханическом техникуме, на учебу в который Софию направил завод. Помимо учебы, она работала в техникуме лаборантом. Пришлось ей в ту пору лежать и в больнице с туберкулезом лимфатических узлов — так, даже спустя годы, продолжал сказываться период рабства в Германии…
Встреча с суженым
Тут в ее жизни произошло одно из судьбоносных событий. Она пошла устраиваться в Клуб автоработников, известный рижанам как "Баранка" и располагавшийся в нынешнем Верманском парке (тогда — парк Кирова) При клубе существовал хор, руководитель которого решил проверить голос девушки. Итоги проверки привели его в восторг: "Ну, милая моя, тебе же надо петь! Тем более что петь ты сможешь до конца жизни, а протанцуешь максимум еще лет десять". Так София оказалась в хоре, где встретила своего суженого — Александра Ковалева–Кривоносова.
Это была большая любовь, вскоре увенчавшаяся браком. Родители Александра сказали ему: "Если любишь, то надо жениться. Однако помни — в нашей семье не разводятся!" Впрочем, обоюдная любовь Александра и Софии оказалось столь сильной, что ничуть не иссякла за десятилетия совместной жизни. После женитьбы обоим довелось немало попутешествовать. Сначала пожили и поработали в Печоре, где с Софией произошел несчастный случай: она упала у своего токарного станка и выбила почку. Супруги переехали в Ярославль, где София устроилась кассиром в продуктовый магазин. Однако врачи посоветовали вновь перебраться в Прибалтику с ее климатом, что София и сделала — сначала уехала в Аглону, потом снова в Даугавпилс. Чуть позже к ней присоединился и Александр.
Счастье супругов омрачала лишь невозможность иметь детей. За этим фактом стоит долгая и трагичная история. Родители Александра в свое время очень необычно познакомились. Мать по имени Муза, являвшаяся простой даугавпилсской портнихой, однажды до войны выиграла 200 латов по лотерейному билету и решила на эти деньги исполнить мечту детства и побывать в Париже. В поезде у девушки украли деньги, документы и билет, после чего ее высадили в Лионе. Ее спасло знакомство с местным жителем Александром Ковалевым–Кривоносовым, за которого в итоге она и вышла замуж. От этого брака и родился сын, которого тоже назвали Александром. Во время войны супруги активно участвовали во французском Сопротивлении.
Муза перевозила мины и снаряды в детской коляске, а сверху сидел Сашенька. Вскоре женщину арестовало гестапо, а малыша отправили в госпиталь — в качестве подопытного кролика. Музе в гестапо жгли руки, зажимали пальцы в специальном устройстве. Ее пытал известный нацистский военный преступник Клаус Барбье. Впоследствии она давала показания против него на судебном процессе. Выжили оба чудом. В результате проводившихся на нем медицинских экспериментов Саша потерял возможность иметь детей… Мать тоже осталась инвалидом…
После войны семья Ковалевых–Кривоносовых переехала в Латвию, где Саша и познакомился с Софией. Впоследствии они единодушно решили усыновить ребенка из детдома. Однако потом выяснилось, что выбранный ими малыш безнадежно болен — еще до рождения у него был поврежден мозг. Однако супруги не отказались от своего Миши…
Александр был очень известным художником. Поскольку он увлекался еще и фотографией, то приохотил к этому и супругу. Для Софии Ильиничны, устроившей за годы жизни свыше двадцати своих фотовыставок, данное увлечение быстро стало одним из самых любимых. Позже она смогла посвящать искусству больше времени — с тех пор как 1978 году ушла на пенсию со своей последней работы в Даугавпилсской передвижной механизированной колонне. Досрочная пенсия объяснялась второй группой инвалидности, которую София Ильинична получила по состоянию здоровья.
Впрочем, позже она получила работу в городском инвалидном обществе. Ей вменили в обязанность работать с инвалидами по спорту, проводить организаторскую деятельность в данной сфере — хотя сама она никогда спортсменкой не была. При ее активном участии был создан клуб для местных спортсменов–инвалидов, президентом которого и стала милейшая София Ильинична. За несколько лет ее подопечные завоевали множество медалей на состязаниях. Она и сама принимала участие в соревнованиях по шашкам, шахматам, стрельбе, имела спортивные награды.
"Без любимого жить…"
Но в какой–то момент главным увлечением ее жизни — которое она вполне разделяла с мужем! — стало фотоискусство. "Мы делали много фотографий, — рассказывала она, — но сначала как бы лишь "для себя". Правда, со временем я поняла, что это может быть интересно и окружающим. Кстати, помимо этого, мы в течение почти двадцати лет увлекались съемками любительского кино. Наснимали более двадцати фильмов: о природе, людях, исторических памятниках. Снимали далеко не только на местной фактуре, ездили ради этого, например, в Ленинград. Обошли местные старые кладбища, снимали и их. Но самой серьезной нашей вещью я считаю фильм о проводившихся в конце 80–х раскопках — на месте бывшего нацистского концлагеря в даугавпилсском пригороде Погулянка. Там раскапывали места массовых захоронений жертв гитлеровцев. Очень тяжелое и мрачное кино получилось. Трагическое зрелище — когда кости сотен расстрелянных людей извлекали из земли. Младенческие косточки тут же и рассыпались… Было мнение, что нужно организовать широкий показ этого фильма в кинотеатрах — как знак предостережения. Увы, этого так и не случилось, а пленки по–прежнему хранятся у меня на квартире…"
С начала 90–х София Ильинична включилась в активную общественную деятельность. Одной из первых вступила в партию "Равноправие", наладила широкое сотрудничество с даугавпилсским Русским культурным обществом, в котором проводила свои фотовыставки. Ее выставки проходили и в других городах — в частности, в литовских Вильнюсе и в Рокишкисе, в российском Пскове. Софья Ильинична была награждена дипломом "Золотой объектив" Академии литературы и искусства (Италия). И она же активно участвовала в деятельности белорусского культурного общества "Уздым". В 2017 году в Центре белорусской культуры была организована ее юбилейная фотовыставка "Мир цветов" — как оказалось, последняя…
Другим серьезным увлечением Софии Ильиничны стала поэзия. Первоначально она сама не относилась серьезно к данному увлечению, но Александр аккуратно собирал листки с ее опусами и тщательно хранил. Он же вдохновил супругу на выпуск первого сборника "Калейдоскоп жизни…(о себе и обо всем)". Стихи Софии Ильиничны часто печатались в местных газетах. Она стала членом писательской организации "Русло–Л", издала три сборника.
Поэтический сборник — "Моя судьба" — вышел в 2008 году. Для нее выход этой книжки ознаменовал труднейший период в жизни — в 2005–м Александра убили. Когда он возвращался домой, его выследили двое подростков–цыганят, увязавшихся за прихрамывающим стариком. Они рванули сумку, которую он нес. В сумке лежали журналы и только что полученная медаль "60–летие Великой Победы". Александр упал с лестницы на цементный пол, сломал ногу, разбил голову. Его отвезли в больницу, там у него развилась гангрена. Ампутация ноги не помогла, и 6 сентября 2005–го он скончался.
Свое горе Софья Ильинична излила в стихах:
Без любимого жить.
Господи! Как трудно
Прошлое забыть.
Каждая улица
И каждый камень
Напоминают о нем.
Всегда и всюду
Мы были вдвоем.
Господи! Как горько
Без любимого жить…
В быту она являлась человеком хлебосольным и приветливым, интереснейшим собеседником. Запомнился занимательный нюанс. Ковалева–Кривоносова со смехом упоминала о своей "экстрасенсорной силе" — и это было чистейшей правдой. Я сам видел, как она прикладывала к своему телу металлические ложки — и ложки висели, не падали!
И вот София Ильинична умерла. Теперь она покоится на городском кладбище в районе Межциемс…
Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ
Без любимого жить…
В быту она являлась человеком хлебосольным и приветливым, интереснейшим собеседником. Запомнился занимательный нюанс. Ковалева–Кривоносова со смехом упоминала о своей "экстрасенсорной силе" — и это было чистейшей правдой. Я сам видел, как она прикладывала к своему телу металлические ложки — и ложки висели, не падали!
И вот София Ильинична умерла. Теперь она покоится на городском кладбище в районе Межциемс…
Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ.