Иск в суд подала Даугавпилсская дума. Она выразила мнение, что Даугавпилсское самоуправление в 1992 году демонтировало те установленные в советское время памятники, которые не имеют художественной ценности и отражают идеологию советских времен. Другие объекты находятся в хорошем техническом состоянии и с момента восстановления независимости ухожены, а один даже восстановлен, и не прославляют советский режим, а посвящены памяти погибших на войне.
Даугавпилсское городское самоуправление обратилось с конституционной заявкой в КС повторно, так как посчитало, что часть вторая статьи 4, части вторая и пятая статьи 5, а также часть первая статьи 8 закона о запрете на экспонирование объектов, прославляющих советский и нацистский режимы, и их демонтаже на территории Латвии не соответствуют статьям 1 и 101 Конституции.
Из этих статей Конституции вытекает право самоуправления самому управлять своей территорией в интересах его жителей. По мнению Даугавпилсской думы, поручив самоуправлению демонтировать конкретно определенные Кабинетом министров объекты, государство вмешивается в автономную функцию самоуправления по благоустройству своей административной территории.
В самоуправлении также заявили, что в ходе принятия законопроекта не было предусмотрено право самоуправления на участие в принятии решения, а также самоуправлению не было обеспечено право быть выслушанным.
Даугавпилсская дума отметила, что ни из части второй статьи 4 закона о демонтаже памятников, прославляющих советский режим, ни из других норм не вытекает, что при определении подлежащих демонтажу объектов Кабинет министров должен учитывать местные условия в каждом самоуправлении. Часть первая статьи 8 этого закона прямо и трезво противоречит как принципу самоуправления, включающему финансовую автономию самоуправления, так и частям первой и второй статьи 9 Европейской хартии местного самоуправления, считают в Даугавпилсском самоуправлении.
КС пришел к выводу, что определенные оспариваемыми нормами в качестве подлежащих демонтажу объекты, прославляющих Красную армию, были установлены с целью повлиять на воспоминания и эмоции жителей Латвии в связи с пережитыми преступлениями оккупационной власти против индивидов, человечества и государственного строя и напомнить о постоянном присутствии советской власти. Учитывая происхождение прославляющих советский режим объектов и то, что для самоуправлений еще с момента принятия декларации о восстановлении независимости был обязателен принцип государственной непрерывности, КС пришел к выводу, что еще до вступления в силу оспариваемых норм допускались только такие действия самоуправлений, которые направлены на предотвращение символического влияния объектов, например, демонтаж или перемещение объектов в аккредитованные музеи.
В свою очередь, в оспариваемых нормах принцип государственной непрерывности был конкретизирован, а именно, были ограничены ранее существовавшие у самоуправления возможности действий по предотвращению символического влияния объектов и возложена конкретная обязанность по благоустройству территории.
Оценив влияние обязанности произвести демонтаж объектов на выполнение автономной функции самоуправлений, в суде признали, что законодатель дал самоуправлениям свободу действий при выборе способа проведения демонтажа, планировании проводимых работ и времени их проведения. Самоуправления также получили возможность информировать общественность о проводимых работах. Наконец, не была ограничена компетенция самоуправлений в благоустройстве территории демонтированного объекта в соответствии с принципами самоуправления по благоустройству публичной среды. Кроме того, установленный срок выполнения обязанности, предусмотренной оспариваемыми нормами, в числе прочего объясняется все более активным использованием прославляющих советский режим объектов в пропагандистских целях и все большей угрозой Латвийской государственности. В связи с этим КС пришел к выводу, что установленная оспариваемыми нормами обязанность по демонтажу объектов соразмерно ограничивает автономную компетенцию самоуправления.
Оценив соответствие обязанности финансирования демонтажа объектов статье 1 Конституции и первому предложению части второй статьи 101, КС пришел к выводу, что для устранения последствий оккупации и содействия единению общества необходимо такое направленное на одну цель и солидарное сотрудничество между всеми уровнями государства, которое охватывало бы как прямое, так и опосредованное государственное управление. При этом в выполнении обязанности по демонтажу объектов наибольшую финансовую нагрузку взял на себя именно законодатель, поскольку из госбюджета финансируется оценка и документирование объектов, а также включение и содержание в запасниках Латвийского музея оккупации оригинальных деталей и фрагментов демонтированных объектов, соответствующих определенным критериям.
Наконец, суд отмечает, что заявитель является единственной думой самоуправления, которая посчитала, что обязанность демонтажа объектов привела к несоразмерной финансовой нагрузке на нее. Оценивая фактическое влияние финансового бремени от демонтажа объектов на бюджет заявителя, КС не констатировал, что это бремя помешало самоуправлению реализовать его автономные функции или другие задачи, поскольку оно было эквивалентно 0,018% запланированных в бюджете Даугавпилса на 2022 год расходов, или 0,02% от запланированных доходов.
При этом в любом случае средства были израсходованы в интересах самоуправления на благоустройство его публичной среды. КС признал, что принцип государственной непрерывности, единовременный характер этой обязанности и низкое финансовое бремя являются факторами, позволяющими в конкретном случае заключить, что самоуправлению было доступно соответствующее финансирование.
Ранее сообщалось, что в конце октября 2022 года в Даугавпилсе были снесены находящиеся в бывшем сквере Славы памятники советским воинам.
Мэр Даугавпилса Андрей Элксниньш долгое время добивался, чтобы памятники не сносили.