Тогда гость с Туманного Альбиона еще свободно путешествовал в Москву, пользуясь обширными связями. СССР, затем Россией, он занимался со второй половины 1980-х годов.
«КГБ меня выслал из Советского Союза»
Хотя британскому эксперту в какое-то время казалось, что в мире наступила эпоха гармонии:
«Старая холодная война действительно закончилась: я ее еще помню живой, и я присутствовал на похоронах. Я вырос в семье доцента Оксфорда, которая сделала очень многое, чтобы за железным занавесом возродилась свобода мысли. Мой отец своим коллегам философам, которые в управляемой коммунистами Чехословакии были вынуждены работать кочегарами или мойщиками окон, тайно присылал «Государство» Платона и Новый Завет на древнегреческом языке.
В начале 1980-х годов я участвовал в кампании поддержки польского профсоюза «Солидарность». Я освоил немецкий язык в разделенном Берлине, польский язык — в коммунистической Польше. Я отражал агонию так называемой ГДР (в действительности — части Германии, которую оккупировал Советский Союз) для вещающей организации BBC. В 1989 году я, как единственный западный журналист в коммунистической Чехословакии, наблюдал, как ее мрачный, угнетающий режим снесла «бархатная революция».
Когда за восстановление независимости боролись балтийские государства, КГБ меня выслал из Советского Союза, так как въехал в Литву «нелегально» — с первой визой, которую выдали возрожденные, но еще не признанные учреждения власти Вильнюса».
Но новый порядок на Востоке не означал победы морали.
«Разве западные государства не нарушают законы ради национальных интересов? — рассуждал Эдвард Лукас. — Разве западные политики не берут взяток? Разве тогда должностные лица не помогали своим друзьям-предпринимателям? К сожалению, это действительно так.
Однако такое действие — не основной принцип западной системы, а ее позорное пятно».
Так или иначе, в годину войн олигархов в Москве появился Путин. «Малоизвестный бюрократ: тихий, способный и, самое главное, лояльный» — так оценивал автор книги генезис нынешнего хозяина Кремля. Назначенный ельцинской «семьей» в критическую пору конца 1990-х годов, он казался временной фигурой.
Но сам Владимир Владимирович так не считал. Лукас приходил к выводу: для чекиста Путина образцом государственного деятеля служит Андропов.
С того времени и начался новый цикл интереса ученого к политике Кремля, в результате чего и появилась книга, названия глав которой говорят сами за себя: «Деньги: сила России и наша слабость»; «Новый царизм»: мотивы российских вождей»; «Трубопроводная политика: угрозы и реальность»; «Бряцание оружием или оружейная торговля? Российская внешняя политика близким планом» и так далее. Весьма актуально звучит и для 2023 года, но, повторим, написано полтора десятилетия тому назад!
Когда даже война в Южной Осетии еще не разразилась, а единственным намеком на будущее обострение стала речь Путина на Мюнхенской конференции 2007 года, когда президент РФ заявил, что США «перешли свои национальные границы», и сравнил действия администрации Джорджа Буша-младшего с Третьим рейхом.
«Ничтожные шансы создать прозападную коалицию в Киеве»
В указателе географических названий «Новой холодной войны» еще нет Донецка и Луганска. Но в ней немало прогнозов автора относительно стратегически расположенного полуострова в Черном море:
«Крым — регион Украины, который в основном населяют русские и где в марте 2006 года на региональных выборах убедительную победу одержали коммунисты и поддерживающие Москву силы. С участием сотрудников ФСБ и ГРУ, а также лиц, которые связаны с российской базой военного флота в Севастополе, прокремлевские политики Крыма устроили очень успешную массовую акцию протеста против учений НАТО, которые были запланированы на июнь того года...
Протестные акции распространились также на другие регионы русскоязычного населения Восточной Украины, которые провозгласили себя «свободными от НАТО зонами».
«Протесты в Крыму только ухудшили и без того ничтожные шансы создать прозападную правительственную коалицию в Киеве, — констатировал с сожалением Э. Лукас. — Как только эти шансы рухнули окончательно, вымостив дорогу другому — пророссийскому — правительству, протестные акции внезапно утихли».
«Потенциальной горячей точкой является также Восточная Украина, — продолжил Э. Лукас. — Русскоязычное население там пока не так легко спровоцировать, но, если в Киеве начнется действительно серьезный политический кризис, ситуация может измениться. Например, Россия может тайно поддержать какую-то крайнюю националистическую партию для усиления сепаратистских настроения в восточной части страны».
Последний тезис Э. Лукаса выглядит особенно занятным, если учесть, что одним из главных спикеров «Революции достоинства» 2013-2014 гг. стал ультрарадикальный политик Олег Тягнибок, который, однако, совершенно сошел со сцены вместе со своей партией «Свобода», как только начались реальные боевые действия. Мавр сделал свое дело?
«В советское время они были направлены в Эстонию и Латвию»
Немалое место в работе Э. Лукаса занимает тема балтийских государств, в том числе и этнополитика. Рассуждая о природе феномена неграждан, британец утверждает, что «иммигранты советского времени (в основном русскоязычные, но не всегда по национальности русские) были после Второй мировой войны направлены на работу в промышленность, а также с целью разбавить национальный состав оккупированных государств».
«При советском режиме это действие вызывало скрытое неудовлетворение и после восстановления независимости стало одним из существеннейших политических вопросов», — фиксирует ситуацию английский автор.
Но вместе с тем: «Путем натурализации гражданство ежегодно получают тысячи людей. Ряд международных организаций время от времени советуют внести мелкие изменения в законы — например, снизить стоимость языковых курсов. Однако в целом в Европе и Америке кажется общепризнанным принцип, согласно которому Эстония и Латвия присваивали гражданство тем, кто осознанно его выбрал и проявил соответствующую готовность».
Эстония (к моменту написания книги) уже столкнулась с обострением внутренней и внешней политики вокруг «Бронзового солдата». Лукас предсказывал: «Нападки на русские культурные, общественные или исторические ценности или на самих русских станут для Кремля безупречным поводом потребовать защиты прав «соотечественников». «Эти угрозы ожидаемы в будущем», — предупреждал Эдвард Лукас.