"Я сыграю на опережение и не отпущу"
"Как вы знаете, я периодически прохожу серьезные обследования после того, как два с половиной года назад у меня выявили лейкемию. В последнее время мое восстановление шло отлично, но эта болезнь коварна и хитра. Последние анализы показали, что есть тревожные звоночки. Есть риск рецидива. Чтобы предотвратить это, мне посоветовали пройти лечение, которое исключит такой вариант. В этот раз я не буду сражаться с таким противником, как два с половиной года назад. Я сыграю на опережение и не отпущу. Эта болезнь слишком смела, если она хочет снова встретиться с кем–то вроде меня. О–кей, я тут. Если первого урока было мало, я преподам еще один. Надеюсь, это не займет много времени. Вы знаете меня. Я сделаю все, чтобы разобраться как можно скорее, но мне точно придется пропустить несколько матчей", — сообщил Михайлович.
Болезнь обнаружили неожиданно
"Проснувшись, я почувствовал сильную боль, — вспоминал сам Синиша. — Болела нога, бедро. Что за ерунда? Растяжение? Мы вчера играли в падель–теннис, но я бы заметил раньше. У меня было много растяжений, я знаю, о чем говорю. Воспаление нерва? Ладно, пройдет. Но время шло, а боль становилась сильнее. При ходьбе стреляло в спину. Мы тогда отдыхали всей семьей на Сардинии, с нами был мой брат Дражен. Увидев меня, он начал стебаться: "Почему ты ходишь как старик? Тебе что, девяносто?" Но я не мог ходить, не мог сидеть — жутко больно. Прошло полтора дня — ничего не изменилось. Врачи "Болоньи" выписали антибиотик, стало чуть легче".
Через три дня Михайлович уже был в Болонье — начиналась подготовка к сезону. Боль никуда не делась, Синиша прошел все возможные тесты и обследования. "Вы определенно умеете переносить боль, — сказал врач после МРТ. — Из того, что я вижу, вы должны лежать в кровати неподвижно, не в состоянии даже пальцем пошевелить". "Но сегодня утром я пробежал 11 километров, качался в зале", — удивился Михайлович. "Понимаю, я думал, что аппарат сломался. У вас обширное воспаление. Никогда такого не видел".
Следующими был анализ крови и костного мозга. Услышав диагноз, Михайлович сразу задал вопрос: есть ли шансы выжить? "Я справлюсь. Быстро справлюсь", — заверил Синиша, когда узнал, что лейкемия излечима.
В больницу положили под чужим именем
Дата рождения: 1 октября 1950 года, место жительства: без определенного места жительства, имя и фамилия: Чгикйтфр Дрновск… С такими данными жена Михайловича Арианна пошла в аптеку отделения гематогологии института Сераноли поликлиники Сант’Орсола. Синьора Дрновск долго и безуспешно искали в базе, в конце концов попросили документы. "Ох, так это Синиша Михайлович…"
Чтобы обеспечить максимальную приватность, Михайловича записали под вымышленной фамилией. Учитывая статус пациента, ему дали одноместную палату вместо двухместной. "Если бы я знал, как все сложится — никогда бы не согласился", — жалеет Синиша.
"Размер палаты — три на три. Все стерилизовано, воздух фильтруется. Двигаться практически невозможно. Кровать у стены, с мониторами, трубками, капельницами. Слева маленькая туалетная комната, справа — стул. В ногах — телевизор. На прогулки — полметра. Окно. Вот и все. И выйти нельзя. Тюрьма? Я никогда там не был, но думаю, что в тюрьме лучше. По крайней мере, заключенные могут дышать свежим воздухом. У них нет высокой температуры, тошноты, им не больно. Они не теряют вкус и обоняние, не теряют вес. Лучше бы окна не было вообще. Когда я смотрел на него, то всегда хотел открыть, но не мог. Не хватало только решетки…"
С трудом ходил, но сдержал обещание
25 августа 2019–го "Болонья" играла в Вероне первый матч чемпионата. Ложась в больницу, Михайлович заверил команду, что будет на нем. Но за три дня до игры врачи были непреклонны: "Синиша, нельзя. Слишком рискованно. Твой организм абсолютно беззащитный после химиотерапии, ты можешь подхватить инфекцию. Мы понимаем, как для тебя это важно. Но впереди — тысячи других матчей. Смирись".
Но для Михайловича не существовало никаких других матчей — только этот. Он плакал не стесняясь: "Вы не понимаете. Я дал обещание игрокам. Я — их тренер. Я сделал все, что должен был. Прошел все лечение. Я не могу смириться".
В итоге врачи сдались, но поставили условие — Михайловича выпустят только в том случае, если уровень лейкоцитов в крови вырастет до 900 клеток на микролитр. 22 августа анализы показывали 300. 24–го — 900. "Когда я готовился к выходу, меня поразило то, насколько медленно я все делаю. На то, чтобы завязать шнурки, ушло море времени. Руки тряслись, я посмотрел в зеркало и не узнал себя — похудел, постарел, волос нет, ни одного мускула в теле, сутулый и слабый. Но я могу выйти", — вспоминает Синиша.
Для команды появление тренера было сюрпризом. Михайловичу разрешили побыть несколько минут с игроками, и он обратился к ним с речью: "Как и обещал, я тут. Я не такой, каким вы меня помните — правда? Но я держу слово. Всегда. Сделайте так, чтобы я ехал в больницу спокойно. Сыграйте как умеете. Люблю вас, ребята".
Матч закончился ничьей — 1:1. Уже после игры он скажет: "Больница больше не казалась тюрьмой. Я знал, что справлюсь. Если бы я не побывал на матче, то не был бы уверен в себе. Но теперь я чувствовал себя сильным. Сильнее болезни".
22 ноября 2019–го, после трех курсов химиотерапии и пересадки костного мозга, Михайловича выписали из больницы: "Я попросил водителя остановиться около церкви. Час дня, внутри никого. Я сидел там, молился и говорил с богом. О чем? Это единственное, о чем я не могу вам рассказать".