Год назад он подписал контракт с хабаровским клубом, а по ходу сезона продлил соглашение еще на год. В российских СМИ появилось его интервью — об игре на Дальнем Востоке и не только поговорил Sport24.
Приводим самое интересное, что непосредственно касается положения хоккеиста в России и латвийского хоккея.
Долгая дорога в Хабаровск
— Помнится, как год назад вы добирались до Хабаровска: 12 часов на машине, 12 часов на самолете. Кошмар! Сейчас было проще?
— Немного, но все равно тяжеловато. Рига — Стамбул — Москва. Но при этом в Стамбуле пришлось ждать рейса десять часов. Потом летал в Хабаровск, чтобы подать документы в иммиграционный офис.
— Межсезонье проводите в Риге?
— В Риге бываю редко, большую часть времени с семьей находимся в Лиепае. Там есть море, тихо, спокойно. С ребенком там полегче. Для россиян, наверное, и Рига покажется небольшим городом, но как по мне, там много времени проводишь в машине. В Лиепае все доступнее и быстрее.
— Вы же чемпион сразу трех стран — Латвии, Венгрии и Финляндии, но при этом во всех клубах играли немного. Считаете себя титулованным игроком? Или есть чувство недосказанности?
— Сложно сказать. Да, я выигрывал чемпионаты, но это не то же самое, что выиграть Кубок Гагарина. В КХЛ другой уровень. Все знают, что это одна из лучших лиг мира. В Финляндии я был всего два месяца, играл мало, но сделал все, что от меня зависело. Я знал, зачем я туда еду, и это получил. У меня был плохой сезон в Швеции. Все пошло не так. Хотел поменять команду и обстановку, получить новые эмоции. Так что о варианте с "Таппарой" я долго не думал. Сыграл 50 минут в плей–офф. Вроде бы мало, но с 0:3 выиграли ту игру.
— Вы же до "Таппары" уже играли в Финляндии. Правда, в КХЛ, за "Йокерит".
— О, для меня это особенная команда! Играть за "Йокерит" было моей детской мечтой. Лет в 12 мы играли против сверстников из "Йокерита", ездили в Хельсинки. "Йокерит" мне очень нравился. В том числе эмблемой! Да и просто активно играли. В разное время у меня были разные цели. Сыграть за "Йокерит", поиграть в Швеции. Когда играл в Венгрии, то стремился попасть в КХЛ. Все было поступательно, и все свершилось. Ну, кроме НХЛ разве что.
— Когда вы уезжали в Венгрию, были люди, которые крутили пальцем у виска?
— Конечно, такие люди были. Хорошо, что есть такие люди. Приятно своей игрой опровергать их скепсис. Тогда у меня не было других вариантов. Я играл в Лиепае, но "Металлург" закрыли. От безысходности поехал в Венгрию, и три сезона там позволили мне попасть в КХЛ.
Что не получилось в сборной Латвии
— Вы были в расширенном составе на Олимпиаду в Сочи. Верили, что можете попасть на Игры в таком юном возрасте?
— Нет. Тогда были Масальскис, Наумов, хорошо начинал молодой Гудлевскис. Я реально смотрел на вещи. Конечно, если у кого–то была бы травма, может быть, и попал бы в заявку. Но в облаках я не витал. Знал ситуацию и знал свое место.
— Сергей Бобровский, взяв "Везину", стал ролевой моделью для других российских вратарей, теперь в НХЛ целая россыпь его последователей. Для вратарей из Латвии таким был Ирбе? Масальскис?
— Ирбе, конечно. Я маленький смотрел НХЛ, следил за ним. Помню, когда он доходил до финала Кубка Стэнли. Ирбе в те годы был лучшим. Потом появился Скудра. В дальнейшем я смотрел, как играл Наумов. Он был очень техничным вратарем, я у него многое взял.
— Может, потому что Наумов сам был хорошо технически подкован, теперь он чуть ли не лучший тренер вратарей в КХЛ?
— Думаю, так и есть. Он работал с молодежной сборной Латвии, мы вместе выиграли первый дивизион чемпионата мира. У Наумова были отличные тренировки. Все что нужно — он давал. Его работа в "Локомотиве" и ЦСКА говорит сама за себя.
— Из вратарей редко получаются тренеры, если не брать в расчет тренеров вратарей. Можете представить себя на месте Петериса Скудры?
— Нет–нет, ни в коем случае! Если я и буду тренером, то хочу работать только с вратарями. Главному тренеру нужно по–другому смотреть на игру. Меня такая работа после окончания карьеры не интересует.
— С кем–то из латвийских вратарей дружите?
— С Гудлевскисом, с которым немало поиграли вместе, в хороших отношениях. Немного общаемся с Пунненовым, который сейчас в Швейцарии. Особо большой коммуникации между латвийскими вратарями нет.
Сколько было проклятий и гнева?
— Прошел год с тех пор, как вы приняли непопулярное для гражданина Латвии решение играть в России. Много за это время проклятий выслушали в свой адрес?
— Нет. Я знаю, что журналисты что–то писали. Чем хуже, тем лучше для них, тем больше кликов. Это просто их работа. Надо написать так, чтобы все хотели открыть статью. Лично меня это никак не касается.
— Социальные сети закрывать не приходилось? Наверняка ведь вам кто–то писал гневные сообщения.
— Я и так мало провожу время в соцсетях. Так что для меня ничего не изменилось.
— Были ли среди ваших бывших партнеров по сборной Латвии те, кто осудил вас, оборвал общение?
— Ни одного. Все понимают, что я здесь делаю. Я спортсмен, и я играю в хоккей. Нет вообще никаких проблем.
— Когда Федерация хоккея Латвии какое–то время блокировала ваш переход в "Амур" — это самые нервные дни в карьере, или было что–то более беспокойное?
— Никакого беспокойства. Федерация хоккея подчиняется государству. Им позвонили сверху, сказали сделать так и так. Чтобы не потерять своих спонсоров, они подчинились. В той ситуации хуже всего было то, что перед сезоном я сыграл всего один матч, а нужно было для набора формы пять–шесть. Из–за этого я был не в оптимальных кондициях на старте регулярного чемпионата.
Реакция на бронзу латвийских хоккеистов
— Вы потеряли место в сборной Латвии. С какими эмоциями вы следили за домашним чемпионатом мира и следили ли вообще?
— Я еще после позапрошлого сезона решил для себя, что моя карьера в сборной завершена. Я там мало играл. За всю карьеру накопилось всего несколько матчей. В основном я был третьим вратарем.
— Осталась ли обида из–за этого?
— Обиды нет. Просто я решил, что в 30 лет нужно больше времени проводить с семьей. Если я снова поеду третьим вратарем, то просто потеряю полтора месяца. А так у меня была возможность и побывать с семьей, и хорошо подготовиться к клубному сезону.
— Но неужели не хотели разделить со сборной Латвии историческое событие — бронзу чемпионата мира?
— Нет. Это они играли и выигрывали. Я тут ни при чем. Я был рад за них, но не более того. Знаете, есть такое понятие — эффект бабочки. Может быть, будь я в составе команды, то не случилось бы этой бронзы? Маленькая деталь, самая незначительная, могла все поменять. У них был состав, который в этом моменте нужен был.