Мы так часто слышим, что в экосистемах всё взаимосвязано, что это начинает казаться просто общим местом. Хочется конкретных примеров того, как самочувствие одного вида влияет на другой вид. Конечно, если речь идёт, к примеру, о траве, зебрах и львах, тут вопросов нет: чем меньше травы, тем хуже зебрам, которые её едят, и тем хуже львам, которые едят зебр. Но ведь в экосистемах всё взаимосвязано. Представим, что есть какие-то особые муравьи, живущие в симбиозе с определённым деревом – как они могут быть связаны со львами?
Такие муравьи есть – это род Crematogaster, его виды живут на акации серполопастной, которая растёт на востоке Африки. Ветви акации покрыты колючками, часть колючек раздута в полые шары. В шарообразные колючки пробираются муравьи, питающиеся нектаром цветков акации. Если какое-нибудь травоядное, чаще всего слон, захочет съесть акацию, муравьи толпой заберутся ему в хобот и начнут кусать. Колючек слоны не очень боятся, а вот муравьёв – да, так что акацию они предпочитают не трогать. (Полые колючки ещё свистят на ветру благодаря отверстиям, которые прогрызают в них муравьи, но вряд ли свист пугает слонов, всё-таки они давно живут бок о бок и с акациями, и с муравьями.)
В начале двухтысячных в Африке появился муравей Pheidole megacephala. Сейчас его зовут африканским большеголовым муравьём, но предполагается, что его родной ареал – один из островов в Индийском океане. Он атакует муравьёв, живущих на акациях, съедая их личинок, и акации остаются без защиты. (Вообще P. megacephala признан сельскохозяйственным вредителем и бытовым вредителем, и считается одним из самых опасных инвазивных видов.) Слоны съедают деревья без муравьёв – и тут пришла пора вспомнить о львах. Там, где растёт акация серполопастная, на неё приходится от 70% до 99% древесных растений. Заросли акации помогают львам охотиться: нападая из засады в чащах кустов и небольших деревьев, львам проще поймать пугливую и быструю добычу вроде зебр. В открытой саванне, где акацию выели слоны, львам придётся менять меню.
О том, как изменились пищевые привычки львов, пишут в Science сотрудники Университета Вайоминга вместе с коллегами из других научных центров США, Кении, Канады и Великобритании. Исследователи разбили кусок кенийской саванны на небольшие участки, в каждом из которых оценивали, насколько просматривается ландшафт (просматриваемость зависит от того, сколько там растёт деревьев и кустов), как много зебр и львов там ходит и есть ли инвазивные большеголовые муравьи. Кроме того, несколько львиц снабдили GPS-датчиками, чтобы видеть, как они перемещаются между разными участками саванны.
Наблюдения длились три года. Там, где появлялись инвазивные муравья, слоны выравнивали ландшафт – то есть объедали и вытаптывали деревья – в семь раз быстрее. Охотиться на зебр в таких местах львам становилось в три раза труднее, и если в 2003 году 67% погибших зебр были добычей львов, то в 2020 таких зебр было только 42%. Однако популяция львов осталась стабильной. Они сумели переключиться на буйволов: за то же время доля буйволов, которых убили львы, выросла с нуля до 42%. Сам по себе буйволы – намного более сложная добыча, чем зебры, буйволы сильнее, и иногда просто убивают львов, которые на них покусились. Тем не менее, львам, по-видимому, удалось найти к ним какой-то подход. Может быть, они стали лучше стараться, или открыли новый метод охоты – тут дело за новыми исследованиями. И в целом ситуация требует пристального наблюдения: буйволов может стать сильно меньше, а зебр – сильно больше; расплодившиеся зебры будут есть больше травы, что наверняка изменит баланс в растительных сообществах. Возможно, что никаких особенно катастрофических последствий не будет, но всё же лучше бы большеголовому муравью было оставаться там, откуда он пришёл.