«Это разновидность белого шовинизма, — заявил он, — Снести их! И заодно все фрески и витражи с изображением белого Иисуса, его матери-европейки и их белых друзей». Если мои подсчеты на коленке количества христианских собраний в Америке верны, то Кинг со своим иконоборчеством призывает разрушить подавляющее большинство американских храмов.
Эта затея чертовски глупая. Нетрудно предвидеть ее политические последствия. Адвокат самого влиятельного человека на Земле воспользовалась возможностью и причислила себя к лику мучеников. Сенатор Том Коттон (Tom Cotton), республиканец от Арканзаса, снова выступил с призывом ввести против мародеров войска. Крупные правые издания с вводящими в заблуждение заголовками трезвонят, будто Кинг собирается уничтожить все до единого образы Иисуса. Их не заботит, что на Кинга обрушилась серьезная критика слева и в черном «Твиттере». И также то, что он в другом месте подробно обосновал свой призыв к исторической точности в изображениях Иисуса, — отнюдь не призывая к бессмысленному уничтожению. Президент Трамп уже ретвитнул прогноз, что Кинг только что обеспечил ему второй срок.
Я подозреваю, это несколько преувеличивает влияние Кинга, но удачно характеризует ту панику, в которую ударились консерваторы и белые христиане, услышав от Такера Карлсона (Tucker Carlson — ведущий популярного вечернего шоу на «Фокс ньюз», — прим. редакции ИноСМИ), что «толпа» собирается разрушить все церкви, наши любимые места, где мы сочетаемся браком, оплакиваем покойников и учим детей дорогим нам истинам и привычкам.
Но не будем о политике. Меня больше интересует религия, ведь я христианка, а Кинг, бывший пастор, тоже считает себя таковым. Критика исторического образа «белого Иисуса» и связанных с ним злоупотреблений напрашивается, но отнюдь не та, что предложил Кинг в своих вирусных твитах.
В христианской традиции изображать Христа есть два принципиальных момента (особенно это касается его образа с европейскими чертами и светлой кожей), — но Кинг не остановился ни на одном из них. Во-первых, эти изображения могут быть исторически точны или культурно узнаваемы.
Когда его первые посты разожгли полемику, Кинг запостил хорошо известную реконструкцию лица Иисуса. Ее создал журнал «Популярная механика» (Popular Mechanics) на основе антропологического исследования еврейского народа, населявшего Палестину в I веке. Получился, конечно, отнюдь не европеец, — белым Иисус не был.
«Вероятно, у Иисуса из Назарета лицо был темнее, чем представляет себе Запад, — мало чем отличается от оливковой кожи сегодняшних ближневосточных народов», — написала богослов Кристена Кливленд (Christena Cleveland) в журнале «Христианство сегодня» (Christianity Today) в 2016 году. Точные изображения Иисуса сделают нашу веру более осознанной, утверждала Кливленд, напоминая, что Иисус был бедняком, парией, беженцем и жертвой жестокой империи и государственных репрессий.
Однако наряду с этим Кливленд отметила: «Христос Господь наш вне цвета кожи и расовых различий».
Христианство никогда не было привязано к некой отдельно взятой культуре, нации или народу. Хотя среди христиан уже давно нет единого мнения, как вера должна взаимодействовать с культурой (и один Господь ведает, сколь часто мы на этот счет заблуждались, даже, пожалуй, слишком часто) сильная сторона христианства — возможность вписаться в любой контекст. И эта особенность сполна отразилась в нашем искусстве.
«Каждая христианская культура изображает Иисуса, деву Марию и апостолов похожими на себя», — написала обозреватель «Нью-Йорк таймс» Элизабет Брюниг (Elizabeth Bruenig), католичка и бывший публицист журнала «Уик» (The Week) в ответ на твиты Кинга. Она права: в баптистской церкви на 16-й улице в Бирмингеме, штат Алабама, на месте взрыва, устроенного белыми расистами в 1963 году, где погибли четыре молодые девушки, витражи с распятым Христом из темно-коричневого стекла. (На 16-й улице также есть и витражи с белым Иисусом. Кинг их тоже потребует снести?) В ирландской Келлской книге Иисус — рыжий. Итальянские художники эпохи Возрождения рисовали Христа с местных моделей. В эфиопской иконографии Иисус — эфиоп. На Гаити — гаитянин. В Китае — китаец. Это тоже хорошо, ведь это укрепляет нашу веру, напоминая нам, что Христос — брат наш, и Бог спасает всех заблудших овец — таких как мы сами и ничуть на нас не похожих.
Белые христиане, например, искусные каллиграфы — авторы Келлской книги, тоже воспользовались этой привилегией концептуализации. И здесь мы подходим ко второму моменту — разнице между изображениями белого Иисуса для религиозных целей и изображениями Иисуса побеленного, чтобы скрыть расовое угнетение через ложь божественного одобрения.
«В колониальный период Западная Европа экспортировала свой образ белого Христа по всему миру, и через него понималось само служение Иисусу, — объяснила Кливленд. — Некоторые христиане XIX века в попытке оправдать жестокость рабства изо всех сил старались показать Иисуса белым. Отрицая его истинную природу темнокожего угнетенного меньшинства, рабовладельцы оправдывали иерархию "господин — раб" и забывали о служении Иисуса освободить угнетенных». В XIX и ХХ веках Иисусом прикрывались ксенофобы и антисемиты, когда сторонники «научного расизма» нелепо выставляли его не просто белым, а даже «нордическим».
Если судить по более взвешенным заявлениям вне «Твиттера», именно Иисуса побеленного Кинг и осуждал. Это справедливое замечание. Равно как и призыв к белым христианам быть осторожнее с современными изображениями Иисуса, исходя из того, что историческая точность нашему религиозному контексту нужна, быть может, сильнее культурной узнаваемости.
Но Кинг сказал не это. Он имел в виду все до единого образы Иисуса с европейскими чертами, назвал их «инструментами белого шовинизма» и призвал к их уничтожению. Он явственно представлял себе разбитые окна часовен и оскверненные соборы. Он спутал образы, оправдывающие нехристоподобное зло, с образами Христоса, похожего на нас, чтобы мы сами стали похожи на Христа.