На счету ассоциации большое число проектов, в рамках которых русские ирландцы не только заново открывают для себя родные культурные корни, но и знакомят с ними ирландцев. Кристина взвалила на себя этот тяжелый труд добровольно и ни о чем не жалеет: бывшая мать–одиночка, некогда мывшая посуду в ирландской забегаловке, она нашла свое истинное призвание в культурно–общественной деятельности — и благодаря ей полностью самореализовалась в жизни.
С маленьким сыном на руках
Кристина родом из Гулбене. Сама она считает свою историю эмиграции совершенно типичной для Латвии.
"Я не видела для себя в родном государстве особых перспектив, а ведь хотелось достойной жизни, хороших заработков, уверенности в будущем. Мое главное отличие от большинства латвийских трудовых эмигрантов — в том, что я покинула родину еще в 2003–м, за год до того, как Латвия вступила в ЕС. Уезжала матерью–одиночкой, с маленьким сыном на руках. В Ирландию решила отправиться по той причине, что страна переживала бурный экономический рост. На первых порах пришлось, конечно, нелегко. Начинала с того, что мыла посуду в ресторане, помогала на кухне. Потом встретила свою вторую половинку, человека, которого полюбила — он уроженец Хабаровска, инженер по профессии, проектирует мосты. Вышла замуж, родила двух очаровательных дочерей", — рассказывает Бутусова.
Тут, кстати, можно разглядеть интересный социальный феномен. Ирландия никогда не являлась каким–то особенным фетишем в глазах постсоветского человека — в отличие, например, от США. Мало кто изначально мечтал сюда переехать, но все изменила сложившаяся конъюнктура трудового рынка. В какой–то момент Ирландия стала одной из наиболее быстро развивающихся стран ЕС. Государству требовались рабочие руки, и оно широко распахнуло двери перед приезжими из Восточной Европы, до предела упростив процедуру трудоустройства. А поскольку их собственные государства не могли предоставить такого же количества рабочих мест и столь же высоких зарплат, восточноевропейцы хлынули сюда рекой. Причем в авангарде этого "великого переселения народов" оказались обитатели Прибалтики. В итоге в Ирландии возникла большая русскоязычная диаспора. До поры не хватало лишь людей, которые помогли бы диаспоре осознать себя и свои культурные потребности. И тут наступила пора действовать людям наподобие Бутусовой.
Национальные корни
Заниматься общественной деятельностью Кристина стала давно. Во–первых, потому что хотелось максимальной самореализации, во–вторых, желалось что–нибудь сделать для развития родной культуры, для сохранения своего национального своеобразия. Здесь, кстати, кроется немалая проблема, которая очень заботит Кристину. Ведь многие из переселенцев вообще никак не озадачиваются такими вопросами, как поддержание родовой идентичности. Сначала просто не до этого — нужно как–то адаптироваться на новой почве, искать средства к существованию, закладывать фундамент своего благополучия. Когда эти вопросы решены и наступает сколько–нибудь стабильная жизнь, интересы эмигрантов переключаются в более приятном направлении — отдых, развлечения и т. д. Опять же для культурной деятельности нет и особого стимула — о чем многие говорят совершенно откровенно.
Скажем, в Прибалтике русские чувствуют давление на национальной почве, побуждающее многих крепче держаться за свои корни. Поскольку же в Ирландии такого давления не наблюдается, то люди расслабляются и все меньше задумываются о сохранении своего этнического своеобразия. Здесь ведь никто не стремится выискивать нелояльных на основании национальной принадлежности…
А поскольку поселенцам в Ирландии, как правило, нравится, то они хотят, чтобы их дети как можно основательнее закрепились в этом обществе — и поощряют своих отпрысков активнее знакомиться с местным языком и обычаями. Ученые говорят, что полная ассимиляция обычно происходит в третьем поколении. Но если говорить о тех детях переселенцев, которые родились здесь, в Ирландии, то они, в принципе, зачастую уже ничем не отличаются от остального местного населения — за исключением разве что имен…
Эмигранты своих не бросают
Впрочем, руководимая ею ассоциация занимается не только культурными мероприятиями, но и оказанием помощи соотечественникам в трудных ситуациях. Например, "Русская Ирландия" участвует в проекте, нацеленном на защиту женщин от насилия в семье и в обществе. "Обычное дело: приезжает молодая неопытная девчонка — и от недостатка знаний, опыта, стажа устраивается на какую–нибудь тяжелую и малооплачиваемую работу — типа фермы по выращиванию деликатесных грибов. Встречает мужчину, за которого хватается, как за якорь спасения, срочно выскакивает за него замуж — а тот оказывается домашним тираном, грешит регулярным рукоприкладством, не дает денег, грозит лишить доступа к общему ребенку. Плохое знание жертвой местного языка, законов усугубляет ситуацию. Мы консультируем таких женщин на предмет того, куда именно им следует обратиться, какие социальные службы способны оказать действенную помощь. Для чего развиваем сотрудничество с государственными и муниципальными департаментами", — поясняет Кристина.
Она с помощниками старается просветить соотечественников, особенно тех, кто прибыл в Ирландию недавно, о том, с какими проблемами здесь они могут столкнуться. Это ведь тоже немалая проблема: зачастую людям, пока еще плохо владеющим английским, очень трудно получить информацию по таким насущным вопросам, как налогообложение и социальные пособия, о своих правах и возможностях. Имеющиеся в стране конторы по гражданскому консультированию (Citizens Information) часто выполняют эту работу из рук вон плохо. Многие же переселенцы, из числа опытных, делятся опытом с новоприбывшими неохотно: считают, что если уж сами они когда–то понабивали шишек, то пусть и остальные это пройдут.
В итоге очень много незнакомых людей пишут Бутусовой в мессенджер: "Узнали про вашу ассоциацию. Не могли бы вы мне помочь в связи с… Не могли бы вы меня проконсультировать о…" Однако, по словам Кристины, сейчас помочь людям — а просят они в первую очередь посодействовать им с трудоустройством — куда сложнее, чем лет пятнадцать назад. Тогда рынок труда в Ирландии был куда больше, всюду висели объявления "требуется". Впрочем, приличную работу вполне можно найти и сейчас. Но крайне желательно знать английский язык на приемлемом уровне и обладать стартовой суммой для оплаты аренды жилья. Ну или друзьями, согласными тебя приютить до той поры, пока ты получишь свою первую зарплату.
Ностальгия по Латвии
А как быть с отношением к далекой родине? Бутусова откровенно признает, что ностальгия по родному краю у нее была и есть — но свою дальнейшую жизнь она с Латвией уже никак не связывает.
"Вернуться в Латвию теоретически, конечно, можно, но… что я там буду делать? Несколько раз посещала Гулбене, чтобы навестить оставшихся там родных и друзей. Последний раз была четыре года назад. Зрелище удручающее — городок совсем опустел, все кто мог, из него уехали. Остались главным образом пенсионеры. Ну и чиновники, естественно…
Да что там Гулбене, ведь даже столица Рига поражает нынче пустотой своих улиц. Очень жаль — Латвия страна уютная и красивая. Сильно лучше там с рабочими местами не стало, плюс языковое законодательство… У меня же за восемнадцать лет латышский изрядно выветрился и заржавел… Но главное даже не в этом. Совершенно непонятно, чем в Латвии будут заниматься мои супруг и дети", — с грустью рассуждает Кристина.
В первую очередь она думает именно о детях, об их будущем. "Вот твой ребенок ходит в ирландское учебное заведение — и как ты вырвешь его из привычной среды? Нет уж, поезд ушел…" — говорит она. Не без сожаления, впрочем.
Полностью статью читайте в латвийской газете «СЕГОДНЯ»
Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ.