Одна из выживших - Май Хаят, работавшая в баре на фестивале возле кибуца Реим. Ее подруга Лирон была убита террористами, а сама Май - захвачена боевиками в плен для угона в Газу. Девушке удалось сбежать. Теперь она вспоминает те ужасные моменты и хочет, чтобы мир знал правду. Ее рассказ опубликовал Ynet.
Май вспоминает события того раннего утра 7 октября: "Мы с Лирон направлялись к нашему трейлеру, чтобы выпить кофе, как вдруг начался ракетный обстрел. Музыка смокла, и мы стали ждать, пока обстрел прекратится, чтобы уехать домой. Вдруг мне позвонила моя подруга Бар и рассказала, что их и остальных водителей обстреливают на дороге. Мы с Лирон побежали к полицейским, попытались попросить подкрепление для оказавшихся под обстрелом, но быстро поняли, что повсюду террористы. Вокруг царил сплошной хаос.
Мы спрятались в полицейском командном пункте, сидели вместе с остальными на полу. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то бился в панике, другие сидели молча. Я стала обнимать тех, кто плакал и не мог дышать, а Лирон помогала раненым.
Все это время снаружи раздавались выстрелы. Они стали отчетливее, и полицейские вытащили оружие, чтобы быть наготове. Испуганно посмотрев друг на друга, они сказали: "В атаку" - а затем повернулись к нам и крикнули: "Помолитесь и бегите". Затем полицейские вышли наружу - но тут же погибли один за другим. Террористы выпустили очередь по полицейскому пункту, затем на мгновение воцарилась тишина.
Мы с Лирон уже успели добежать до поля. Я бежала чуть впереди, а когда оглянулась назад, то увидела, что Лирон мертва.
Вокруг меня были другие люди, мы бежали изо всех сил, добрались до брошенной машины скорой помощи и спрятались за ней. Выстрелы звучали со всех сторон. Один парень крикнул нам: "Бегите скорее сюда, здесь безопаснее". Я бросилась к нему, остальные остались на месте. Мы побежали с ним дальше - и скоро увидели приближающуюся машину. Это был один из парней с фестиваля. "Садитесь скорее, может, прорвемся", - сказал он нам. Мы сели в его машину.
Он выехал на дорогу, и вдруг в нас начали стрелять. Водитель развернул машину, но стрельба продолжалась. Он заехал обратно в поле, машина застряла в песке. Выстрелы не стихали ни на минуту. Мы выскочили из машины, при этом водитель вскоре пропал из вида. Мы снова остались с этим парнем вдвоем. Мы продолжали бежать. Он увидел яму, мы заскочили в нее, взялись за руки и стали молить судьбу о спасении.
Я сказала ему: "Ты ведь знаешь истории о Холокосте, когда люди притворялись мертвыми, и на них не обращали внимания? Давай тоже так сделаем". Он засыпал нас песком, и мы лежали так молча примерно час, пока не услышали приближающиеся шаги. Все это время мы молились о том, чтобы нас пронесло.
Но нас обнаружили. Их было восемь. Я закрыла глаза, ожидая, что в нас начнут стрелять, но они вытащили нас из ямы, забрали у нас телефоны и все, что было в карманах, и сказали по рации: "Мы захватили еще двоих".
Один из террористов заговорил со мной по-арабски, но я сказала ему, что не понимаю. Я не кричала, не вела себя яростно, я просто стала апатичной ко всему. Этот хамасовец надел на меня свою куртку, в то время как остальные плотоядно смотрели на меня, потому что я была в открытом топе. Затем мой похититель надел мне на голову его кепку и взял меня за руку. В одной руке он держал ракету, а в другой - мою руку.
Мы стали идти, и я заметила, что они ищут в каждом углу сигареты и напитки. Я решила помочь им в этом и находила то, что им было нужно. Я не пыталась сопротивляться. Просто окаменела. Парень, который был со мной, ныл и умолял сохранить ему жизнь, плакал. Я сказала ему: "Не плачь, это их раздражает, все будет хорошо". Сначала он послушался меня. Террористы шли кто с ножом, кто с молотком. Парень вдруг опустился на колени, начал снова кричать, плакать и умолять отпустить его живым - и вдруг умолк навсегда. Они убили его у меня на глазах.
Я осталась с этими нелюдями одна-одинешенька. Один из них подходил ко мне с доской каждые несколько секунд и бил меня ею по голове, чтобы унизить. Другой держал нож и каждые несколько секунд махал им передо мной.
Но этот террорист, который держал меня за руку, кричал на них, взяв меня под свою защиту. Мы продолжили идти и вскоре дошли до машины. Я решила, что, если они меня в нее затащат, я покончу с собой, кинувшись на нож того террориста, который убил моего напарника по бегству. Но машина не завелась, и мы продолжили идти.
Тот самый террорист с ножом сказал мне: "Если попытаешься сбежать, я убью тебя, как убил твоего друга". Я осталась стоять, а террорист, который меня защищал, сказал вдруг: "Уходи". Я побежала, оглянулась и увидела, что никто в меня не целится. Я рванула оттуда как сумасшедшая.
Добежала до сцены фестиваля и залезла под нее. Рядом со мной лежали три тела, все в крови. Я измазала себя кровью, вытекающей из тела одного погибшего, и пролежала так часа три, боясь вздохнуть и пошевелиться. Вокруг ходили хамасовцы, не прекращая стрелять и поджигая все вокруг, над головой летели ракеты, а я лежала между трупов и пыталась выжить.
Три часа тянулись неимоверно долго. Я была уверена, что осталась в живых одна из всех участников фестиваля. И вдруг я услышала иврит.
Я закричала "Спасите!" Это были наши солдаты. Меня подняли с земли и отвели в вагончик с парамедиками и другими выжившими. Вокруг продолжалась стрельба. Вместе со мной в вагончике сидели пострадавшие в таком виде, о котором даже страшно говорить.
Эти палестинские звери убили мою душу, но я надеюсь, что смогу исцелить ее. Вот кто уже никогда не вернется - это моя подруга Лирон, моя героиня. Никто, никогда не сможет мне вернуть ее", - завершила свой рассказ Май.